Его песня легко вливалась в лесной хор. Невидимые птахи то ли спорили о чём-то, то ли вдохновенно пели, подхватывая за ни разу не сбившимся солистом. А тропинка всё бежала под ногами, маня скорее пройти, узнать, что там, за теми деревьями, которых между делом становилось всё больше. Теперь лишь редкие полянки напоминали о лугах, оставшихся за спиной. Зато на них буйствовали ягоды — под резными листьями можно было найти не первые уже, переспевшие и оттого особенно сладкие ягоды земляники, а из-под кромки деревьев робко вытягивала тёмно-зелёные лапы малина. В таких местах солнце отчётливо пригревало. Оно успело подняться над лесом и теперь рассыпало любопытные лучи во все доступные уголки, будто щекоча зелёные бока земли.
Гаэтан шёл, напевая и вслед за тропкой обходя стволы. Лес и лес, не слишком густой, довольно светлый. С влажным покрывалом прошлогодних листьев, поросших местами папоротником и травами. С поблескивающими паутинками между деревьями и порой заметными следами животных и охотников.
На одной из полянок был даже сооружен стол и скамьи из половинок брёвен. Над всем этим располагался навес, призванный защитить от дождя с резным наличником по краю, похожим на диковинное кружево. Птицы щебетали умиротворяюще, и поляна так и манила отдохнуть...