Ноэль взял нож, и сложно сказать, что сделал он это недрогнувшей рукой. Затем, закусив губу, он поднес лезвие ножа к подушечке пальца и надавил. Вокруг погрузившегося в кожу пальца проступило несколько капелек крови, превратившихся в тонкую струйку после того, как Шарон провел ножом вдоль, расширяя разрез.
- Verto sanguinus in lux vitae…
Слова выходили с трудом, а угрюмый мир вокруг стремился сделать то ли полный оборот, то ли сальто-мортале. От вида крови в обычном состоянии Ноэля тошнило, даже если это была его собственная. А сейчас, возможно, тошнило его еще и из-за выпитого и увиденного. Скорее нет, мертвецов он повидал достаточно. Нехорошо было от запоздалого понимания того, что он легко мог оказаться любым из этих выпотрошенных и порезанных.
Однако магия действовала. И скопившаяся на кончике пальца кровь вместо того, чтобы упасть на землю, поднялась в воздух, повисела там красной каплей, а затем вспыхнула пламенем, достаточно ярким, чтобы сойти фонарик. Или, скорее, за очень яркий факела – вместо ровного электрического света, горящий шарик испускал теплое, чуть подрагивающее сияния.
Сам же Шарон, приложив кровоточащий палец к губам, неразборчиво произнес:
- Вот.