Когда фальшборт, возле которого ещё мгновение назад он стоял, взорвалось фонтаном осколков, Фергюс икнул и шлёпнулся на карачки, больно стукнувшись лбом о палубу. Когда он наконец нашёл в себе мужество поднять голову, северяне уже спрыгивали на их судёнышко один за другим с дикими перекошенными лицами.
- Господи... - тихо промямлил Фергюс, но в воцарившейся вакханалии его никто не услышал. Лицо купца исказила отвратительная гримасса, в которой причудливым образом смешались страх, обида, отчаяние и незнамо откуда взявшаяся бессильная злоба. Колени его тряслись, так что он не мог подняться на ноги, а правая рука машинально прижалась куда-то груди, за пазухой камзола, слева. Со стороны могло показаться, что купец либо пытается нашарить нательный крест, либо просто хочет удержать готовое выпрыгнуть из груди сердце.
Фергюсу казалось, что он видел устремлённые на него насмешливые взгляды грабителей и затаённую в них презрительную усмешку. Ещё через мгновение дрожащая рука торговца неожиданно устремилась вперёд, а в маленьком пухлом кулаке торговца был зажат короткостовольный крупнокалиберный пистолет. Оружейник, продавший его Фергюсу, сказал, что четырёхлистник приносит удачу. Враньё. Клевер лучше растёт на обагрённых кровью полях, а значит не сильно-то помогает тем, кто выходил туда на битву.
Издав нечленораздельный вопль Фергюс резко, без выбора холостого хода, надавил на спуск и зажмурился, когда его дерринджер, сильно толкнув отдачей локоть, выплюнул раскалённый кусок свинца в ярком снопе искр.