Паршивец оказался в центре внимания половины взвода, и Герхард сосредоточился на контроле периферии. Он тщательно вёл слежение за местностью, но слушал переговоры - никто не знает, что произойдет в следующую секунду. А вдруг этот парень - "чёрный тигр" или вроде того? Хоть он и окружён, но для "пояса смертника" это не проблема, скорее наоборот.
Но когда он услышал, что эти олухи готовы прикоснуться к истекающему гноем полутрупу и даже отнести его в пикап, немецкая выдержка дала трещину. Чёртовы гражданские! Слабоумие и отвага, чего ещё можно от них ожидать.
- Не сметь ставить операцию под угрозу! - развернувшись в сторону мизансцены, чётко сказал он, - или мы берём его и сразу же возвращаемся назад той же разведанной и безопасной дорогой, или продолжаем миссию, но без неуставного груза! Не это нам приказали, не это исполняйт! Нельзя выполнять операцию за линией фронта с санитарной ношей. Их сказал.
Содрогаясь от сладострастных видений того, как фройляйн Абигайль бежит 20 километров в одном противогазе, для просветления мозгов, а потом ещё 5 - в двух, Шварценкмпф повернулся спиной к толкучке на обочине, и продолжил наблюдение за периметром. Никто, кроме него, кажется, не понимал необходимости неусыпной бдительности и постоянной готовности не к тому, чего хочется, а ко всему вообще, и потому он сжимал автомат в руках всё крепче.