От предложения подруги Шона с сожалением отказалась - ее косы, в общем-то, были самой подходящей прической для такого события, да и не видно будет прически из-под головного убора. Собственная одежка Шоны, разумеется, тоже была такой, чтоб никто не мог сказать, мол, сама портниха-то в обносках ходит… и чепчик исключением не стал.
Конечно, затмить невесту швея не собиралась - и в мыслях не было. А вот принарядиться, показать девичий праздничный наряд - мол, и так тоже могу - и впрямь было удобным случаем. В самом деле, Мукомолье село немаленькое, но заказы из соседних деревень тоже никак не повредят. Так что ближе к полудню Шона сложила дошитые заказы, и платье отряхнула от ниток и обрезков. Накидку с узорным краем на плечи, чепчик с кружевом на голову, пояс заменить: простой рабочий на цветной вышитый… Ну, может, и не красавица, но уж не уродина точно. Пусть любуются, кому любо: и на накидку, и на платье из сине-зеленых широких полос с отороченными тесьмой рукавами, и на синий чепчик с лентами и цветами из атласа. Модница или нет, а дело свое знает, как бы говорил такой наряд.
Взяв сверток с подарками, Шона двинулась на свадьбу.
И если она и видела в жизни свадьбы богаче и пышнее, то молчала об этом в тряпочку.
И соображения насчет неудачно выбранного Александром времени свадьбы швея тоже оставила при себе. Молодым виднее, когда там им союз заключать и в вечной любви клясться, днем или попозднее. Шона вообще старалась не критиковать, пока ее не спрашивают; за то и заслужила репутацию девицы себе на уме, кстати сказать. Людей не поймешь: то им похвалить лишний раз лесть льстивая, то замечания грубы, то отмалчиваться тоже так себе выход - бирючкой ославят и припечатают, мол, неискренняя. Ну и черт с ними - всем не угодишь, хоть извернись наизнанку.
...Пришлось позади толпы подождать, когда молодые пройдут через ритуал бракосочетания: Шона припоздала к началу действа слегка, и с ее места ничегошеньки было не видно, и не слышно толком. Что поделаешь. Еще и уйти придется пораньше, но уж что поделаешь, опять же: ближе к вечеру будет уже не столько гулянка с танцами, сколько пьянка с мордобоем, а подбитый глаз Шоне был нужен примерно как зайцу бельмо.
А вид, надо сказать, у молодой четы был ровно тот, на который Шона рассчитывала: богатый, красивый и торжественный. Приятно было осознавать свою в том заслугу. Да и подруга смотрелась счастливой: по любви или нет, но явно эта пара сложилась без проблем, и можно было рассчитывать на согласие и мир в семье. Это хорошо: когда муж жену любит, он ее балует, а Шоне через то прямая прибыль. И за Мерседес радостно.
Как принялись поздравлять и дарить подарки новобрачным, Шона тоже встала в очередь, чинно и благонравно. И при вручении предупредила новобрачную на ушко, мол, разворачивать без лишних наблюдателей.
А уж потанцевать там и познакомиться с соседями из других деревень - дело святое. Мало ли, где какие работницы с талантом к шитью водятся, или в ученье детвору отдают, или, чем хрущ не шутит, смирные симпатичные парни на выданье есть... на крайний случай, конечно. Вон и букет Шона пропустила, совершенно алхимику не завидуя. Ламия девица одинокая (как и сама портниха), но вроде бы тяготящаяся тем; пущай лучше ей следующую свадьбу играть. Хотя сказать по правде, шансы Августы на ближайшее замужество выглядели как-то более серьезными; однако, всякое случается. Что до самой Шоны, она брачную тему рассматривала именно как самый плохой из годных способов найти себе работника. Ее б воля, она б себе завела гарем из трех целиакиек, как на востоке: чтоб сидели на жопках ровно, и шили бы в шесть рук! Однако, не сработает: от пересудов не отмоешься, заказов не будет… Детей, опять же, рано или поздно придется как-то делать. Так что не пойдет, увы.
Шона на приглашение ответила согласием. Танцевать не целовать, дело приятное и полезное для того, чтоб покупателям показать платье во всей красе. А вот сам Дин ей не больно понравился. Всем хорош, а сердце не лежит. И дом есть, по слухам, и семья хороша, и деньги всяко будут водиться в том доме... но хозяйкой в том доме всяко не Шона будет. Жаль, но не очень.
Как взяли музыканты перерыв, Шона перед кавалером присела в книксене.
-Хорошо танцуете, почтенный Брайан. Небось, и в деле торговом с той же грацией оборачиваетесь?
- Стараюсь, сударыня. - с улыбкой ответил Брайан. - Кстати, Ваш наряд изумителен, кто его сшил?
- Вам нравится? - Шона улыбнулась с гордостью. - Я стараюсь носить только ту одежду, что сшила сама. Хорошая реклама, как ни крути... я держу здесь швейную лавку.
- В самом деле? - в глазах Брайана появилась искренняя заинтересованность. - Моя семья занимается производством тканей вот уже несколько поколений, но производить ткань одно, а вот сшить из нее нечто столь совершенное - совсем другое, не правда ли? Скажите мне, а платья жениха и невесты - тоже Ваша работа?
В это время, на галерке двое ламий-мужиков сцепились из-за единственной в поселении хвостатой девицы, а вскоре к ним присоединились и остальные. Какой-то пьянчуга подбежал к Шониному кавалеру и огрел его сзади окороком по голове, крича при этом "За Молиторию! За Фаринай! Изыди, целиакийское отродье!" Брайану пришлось отвлечься от светской беседы со швеей и защищаться. И в этот момент, кто-то набросил Шоне на голову плащ, схватил ее и бросил себе на плечо.
МакНамара воителями не были никогда, даже в седой и дикой древности. Шона в этом отношении была истинной дочерью своего рода: выскользнув из захвата с грацией намыленного тюленя и плюхнувшись на землю, она заверещала так, что с крыш вспорхнули голуби, а во дворах забрехали всполошенные собаки. Шона не утруждала себя ни набором высоты вопля, ни предупредительным выяснением отношений - просто выдала пронзительный звук на максимуме возможностей. Мелодичным ее голос не назвал бы никто, зато при пожаре ему цены не было... или при таких вот нежданчиках. Это было очень громко, очень долго и с легкостью перекрыло шум начавшейся драки, поскольку на женский визг походило примерно как пожар на огонек свечки. Ничего сверхьестественного... но Шона совершенно не жаждала быть унесенной хрен знает кем хрен знает куда с хрен знает какими последствиями, и свои шансы в драке рассматривала как плачевные. Естественно, атаковавшего ее засранца она тщательно рассмотрела. Что делать дальше с этой ситуацией, она пока понятия не имела.
Крик Шоны услышали все, да только не сразу обратили внимания: уж слишком много было вокруг злых мужиков да визжащих баб. Похитителем же оказался парень с хитрой мордой, что наблюдал за танцем Шоны и Брайана.
- Не просто красивая, а еще и проворная! - восхитился он, опускаясь на колено перед Шоной и целуя ее руку.
- Эй, ты! Чего к бабам драться лезешь? Щас я тебе покажу! - это один из гостей решил заступиться за девушку.
- Я еще вернусь. - бросил на прощание горе-казанова и скрылся в толпе, а за ним следом побежало трое мужиков с целью навалять.
Шона тому была изрядно рада, а кроме того весь остаток праздника посылала про себя засранцу проклятия: испортил девушке праздник, гад, чтоб ему пиструн узлом завязало! Это ничерта было не романтично, и сказать по правде, реально страшно.
Разговор с Дином-купчиной тоже как-то после такого не клеился, вот ведь гадство. Шона очень надеялась на возможные деловые преференции, но и тут не склалось. Швея очень надеялась, что урода как следует отдубасили, так, чтоб и мыслей не возникало больше клеиться.
Как начал праздник потихоньку оскотиниваться, Шона без откланиваний тихо свалила обратно к себе в мастерскую: хоть пару часиков, а все же до полной темноты можно было кой-чего полезного поделать.