Анчар бросился к лежащему на щебне Балакину, и, как оказалось, бросился не один: вслед за ним сразу же рванул Чибисов, — тот уже было побежал вслед за остальными, но, увидев, что Анчар спешит выручать его товарища, последовал за эсером. Вместе они добежали до Зефирова: тот тряс Балакина за подбитое ватой плечо шинели, крича:
— Вставай, вставай! — и выглядело это нелепо, будто анархист большевика в школу будит — а за вагонами, в той стороне, куда убежали виндавцы, раз за разом палили из винтовок, и тонким, не своим от боли и оттого жутким голосом вопил мордоворот Вестик, распластавшийся в снежном мраке между рельс.
Только-только Анчар с Чибисовым подбежали к Зефирову, как Балакин, наконец, поднял заросшее чёрной густой щетиной лицо с ошалевшими глазами. Кажется, большевик до сих пор не верил, что его неосторожное падение не привело к взрыву, а его последующее самопожертвование было впустую.
— Сёма, подъём! — заорал на него Чибисов. — Уходим отсюда к чёртовой бабушке!
— Бомбу! Бомбу заберите! — крикнул Зефиров, пока Чибисов, тоже с револьвером в руке, помогал очумелому Балакину подняться.
Зефиров вскочил на ноги, дико оглянулся по сторонам и выставил револьвер в ту сторону, откуда стреляли из винтовок. Врагов, правда, из-за вагона видно не было, и анархист пока сам не стрелял. Пальба подзатихла: лежавший в ложбинке между рельс Вася перестал отстреливаться и заорал в мельтешащую метелью тьму:
— Не стреляйте! Не стреляйте, я сдаюсь!
Следуя указанию Анчара, Гера решила спрятаться между цистерной и следующей за ней теплушкой, а навстречу ей неожиданно пробежал крепкий человек в бушлате, с винтовкой в руках и замотанным до носа шарфом лицом — матрос Мартын.
— Беги, беги отсюдова! — гневно зыкнул он на Геру и, вскинув винтовку, встал у другого края цистерны, у того, за которым раньше были прицеплены две теплушки.
— Не стреляйте, братки! — продолжал орать Вася в темноту. — Я свой, я солдат, я под Мукденом был! Заамурский желдорбатальон!
— Руки вверх, оружие на землю! — из серой пелены сыплющей над вагонами метели донёсся резкий, по тону сразу понятно — офицерский голос. «А-а-а-а!» — в тон вьюге выл лежащий на рельсах Вестик. Дяди Сажина видно нигде не было.
— Щас, щас! — заторопился Вася, поднимаясь на колени с поднятыми руками — и тут Мартын выстрелил из винтовки раз, другой. В кого попал, попал ли вообще — не видели ни Гера, ни Анчар, но с той стороны тут же грохнули выстрелы: рухнул на рельсы Вася, Мартын, пригнувшись, рванулся было за цистерну, — но с коротким вскриком упал, выронив винтовку, у буферов цистерны. Из продырявленного круглого торца бочки тонкими ручейками полился керосин.