Теперь глядя на всё чуть более трезво, Владимиру Осиповичу всё больше хотелось выпить. Не напиться, а именно выпить, почувствовать жар в крови, получить некий импульс к действию. Старый Левин хотел умереть, новый пока что даже близко не представлял, чего хочет. Только общие слова — стать лучше, довести до конца дело... А только вот смотришь сейчас в окошко, видишь, дачники, девочка уходит. Вроде и хорошо (все-таки Анчар не со своими его, Левина, обсуждал), а как-то мерзко. Как после оргии, когда разлепляешь глаза, а рядом гимназисточка лежит с маленькими, не вполне сформированными грудками... Варя-Варя, милый ребенок. Ей бы мужа найти, приданное само найдется, и настоящего, не морганатического, а она куда? В террор, в революцию. Вот сейчас идет с дачниками бок о бок и небось воображает себя шпионом, конспиратором, а только вот с кем она свою игру ведёт? С Бабами с двумя "б"?
И как скоро кто-то начнет играть с ней? Да так играть, что может скажет бомбу бросить, а может и самой подорваться? Хорошо хоть Анчар вежливо спровадил Варю. Снова Володя убеждался, что уважает этого человека, вроде матерый террорист, руки в крови, а ребенка на баррикады не бросил. Вот и как такому сказать, мол, виновен, вчера наделал дел, больше не повторится...
А вдруг попался бы? Так без штанов в Охранку бы и отправили...
Вспомнилась недавняя самоуверенность юной гимназисточки: "Жандармы такие балбесы..."
И тут стало по настоящему страшно. До сих пор даже мысли о собственном аресте представали Левину чем-то далеким, почти эфемерным, ну вроде как адские муки. А тут просыпаешься, умываешься, живот урчит, мол, завтракать пора, а в столовой уже серой пахнет и котел готов...
— Жандармы такие балбесы...
Тихо повторил себе под нос Левин.
Да не жандармы балбесы, а мы балбесы...
Хотел воли к действию, Володенька? На тебе.
Ничто так не вдохновляет на дела как борьба за собственную жизнь.
— Я вот чего не понимаю, Душан. Я в терроре человек новый так что ты меня поправил если что. Но вот ты жандарм, ты арестовал девушку, в которой подозреваешь террористку, арестовал буквально на горячем. Зачем тебе ее отпускать? Если только не знаешь, что она побежит к своим, рассказывать обо всем... Может я конечно глупости говорю, ты прости, тем более дочка миллионщика...
Володя снова посмотрел в окно.
— Да и человек там какой-то странный... Я к чему... Может нам уходить лучше? Пока можем.