Да уж, грехи наши тяжкие…Откровенно говоря, Гертруда и сама не представляла, в качестве кого она будет при московских эсерах, и собиралась положиться на революционный опыт товарищей. Как оказалось, зря: многомудрый товарищ Медведь сам не представлял, что с ней делать, да и, видимо, представлять не хотел. По крайней мере, его идея о представлении своей кандидатуры в члены некого эфемерного Совета по непонятным делам звучала попросту смешно. Впрочем, Гера была умной девочкой, чтобы тыкать вождя революции в непродуманность его идей.
Московское восстание и его лидер товарищу Кассандре все больше и больше не нравились: задор - это конечно, хорошо, но полная непродуманность действий и банальное незнание обстановки все губили на корню. У начальства – самые общие планы, подчиненные не удосуживаются доложить командованию о занятых и не занятых точках, а ее саму считают неспособной общаться с рабочими в понятных им словесных оборотах – ну или рабочих неспособными понять ее речи.
С другой стороны, Великая французская революция началась тоже стихийно и неорганизованно, но все равно победила. В отличие от Парижской коммуны, кстати, так что с историческими параллелями следовало быть аккуратней. Вообще у Кассандры, пускай и понимавшей, что в военном деле она полный профан, создавалось ощущение, что царские генералы и лидеры восстания прямо-таки соревнуются в бездарности. И господа мятежники, по-видимому, твердо намеревались вырвать пальму первенства.
Вот скажите на милость, как это можно, что душа и сердце бунта – товарищ Медведь, самолично с револьвером в руках собирается на штурм Николаевского? Любому же мало-мальски грамотному человеку должно быть понятно, что его ранение или, тем паче, смерть внесет полный хаос в и без того не отличающиеся дисциплинированностью и организованностью революционные ряды. Революция, конечно, стоглавая гидра, но некоторые головы слишком долго отрастают!
Намеревавшаяся высказать свои опасения, Гера слишком долго подбирала нужные слова, которые могли бы понять «простые ребята от станка», к которым, видимо, и относил себя Медведь: лидер восстания вместе со своим другом решили брать быка за рога и споро покинули «штаб восстания». Девушке ничего не оставалось, как страдальчески поморщиться и, подобрав подол, поспешить за ними.
Замечательно, просто шарманно! Как вы думаете, как собирается атакующий отряд на одну из самых ключевых точек в городе? Берут лучших из лучших, заранее подготовленных к захвату цели? Как бы не так? «Хочешь с нами? Да? Айда пойдем!»: это просто за гранью добра и зла, так дела не делаются! Конечно, раньше Гера революций не организовывала, но в ее представлении все должно было быть гораздо продуманнее и четче. А здесь. Бардак-с, форменный бардак-с, доложу я вам, господа хорошие!
Вот товарищ Анчар, тот был поумнее своего дружка: по крайней мере, его мысль забрать подкрепления с Каретной звучала здраво. Неужели в революционном угаре затлела искорка разума? Если так – великолепно. Остается надеяться, что мысль – заразная штука, и скоро затронет свободное пространство под могучим медвежьим черепом. Вспоминалась давняя шутка: «Почему в жандармы берут самых тупых и крепколобых? Потому что это позволяет казне экономить на шлемах!».
Вот посмотрите на этих дам-с с самоваром и бутербродами! Ходят по штабу, как у себя по кухне! А сознательность: революция революцией, а обед по расписанию! Хорошо хоть Медведь не польстился на еду, а то мнение Геры о нем бы упало бы ниже уровня Балтийского моря. Зато его излишняя веселость и живость несколько напрягали: чай на перестрелку идем, а не на променад по набережной. Конечно, коллеги из Аулы тоже не были как один мрачно-торжественны, но все было несколько серьезнее.
Откуда-то сбоку, словно чертик из табакерки, выскочил господин Анчар. Воспитание в нем было заметно также, как и разум: пускай и выглядящий немного нервным и возбужденным, он не веселился, как Медведь, а, припомнив о хороших манерах, не только предложил Гертруде подкрепиться, но и озаботился ее безопасностью.
При этом изящным словесным реверансом позволил девушке самой решать, что ей хочется. Само собой, проигнорировать такого хорошего человека было бы полным mauvais ton:
- Благодарю Вас, мсье, я n'ai pas faim. Да и мысли мои, признаться, о другом. И конечно, merci pour votre souci!
Чуть помедлив, замявшаяся было Кассандра продолжила, чуть покраснев. К концу речи ее тон упал почти до шепота – столь стыдно было девушке:
- Стрелять я, конечно, немного умею: увы, но революция без пороха не делается. Но оружия я собой не брала: в такое время в поезде с ним слишком опасно… Но я была бы рада помочь, чем смогу.
Под такие разговоры они и спустились. Слава Богу, необходимость общения с толпой революционеров-добровольцев вынудила прервать беседу, иначе бы бедная эстдяндка попросту сгорела бы от стыда.
Не лучше было и на первом этаже: все те же гомон и абсолютно неоправданная веселость. В отличие от Геры, недовольной всем происходящим, Медведь явно чувствовал себя здесь как рыба в воде – забрался на стол, словно на трибуну, и кинул в толпу агитационную речь, сводящуюся к простому: все за мной на Николаевский!
Речь, признаться, была неплоха: по крайней мере, требуемый эффект она произвела. На рабочих – но не на Геру. Для нее все это было слишком… простовато, что ли? И, опять-таки, товарища Кассандру уже начала раздражать вся эта анархия: то есть это что получается, толпа мужиков и она одна, как дура, вместе с ними, идет захватывать вокзал, который обороняет неустановленное число солдат, у которых наверняка есть пулеметы и пушки!? Ладно-то генералы, эти привыкли, что «бабы новых нарожают», а революционеры что, тоже сами собой появляются, как кокаин в театре?
Плавный ход мысленного ворчания был прерван бесцеремонным, подстать своему прозвищу, Медведем. От крепкой и неожиданной хватки девушка ойкнула и втянула голову в плечи: что там этому бугаю в голову придет? Сейчас понесут ее на плечах, как знамя эстляндского национального восстания впереди колонны – то-то гарнизону вокзала умора будет! Но кажется, все обошлось.
Вслед за лидером слово взял обходительный мсье Анчар. Вот он высказался гораздо более интересно и правильно. Над его речью можно было и подумать, и найти интересные оттенки смыслов, и полюбоваться красивыми образными сравнениями. А если подумать, то наверняка можно было найти и аллюзии на разные литературные произведения, что просто чудно.
Решив не отставать от новоявленных соратников (да и доказать Медведю, что она тоже способна с рабочими общаться), Кассандра вслед за Анчаром сделала шаг вперед. И едва лишь прогремели слова мужчины, зазвучал громкий, хорошо поставленный женский голос, чуточку растягивающий гласные:
- Братья! Вы голодны и босы, вас притесняют и издеваются! Доколе мы будем это терпеть!? Мы не только кочегары революционного поезда: это пламя пылает в наших сердцах ярче солнца! Министры и промышленники наживаются на наших с вами бедах, пьют и едят от пуза, пока вы горбатитесь на крохи хлеба на наших детей! Мы умираем от голода – а они танцуют и смеются, забыв обо всем!
Но мы покажем им! Мы покажем свою силу! Солдаты – такие же, как мы, также стояли у станка или пахали землю! Они просто не верят в нашу победу, поэтому и защищают их! Но мы покажем силу, взяв этот чертов вокзал, и многие из них наверняка перейдут на нашу сторону!
Мы поднимем на бой всю Россию! Эстляндия уже восстала! Горят мызы и поместья кровопийц, пьющих кровь из рабочих и крестьян! Народ с топорами и вилами поднимается, как один человек, и жандармы и немцы-наемники бегут от них, сверкая пятками!
Вперед! Земля и воля! Свобода или смерть! И да обретем мы в борьбе свое право! Ура!