Это было... Трудно подобрать слово. Смешно? Да нет, совсем не смешно. Раздражало? Тоже нет. Как назвать эмоцию, при которой осознаешь, что справился бы лучше? Володя не знал. Но зато очень хорошо знал, что с самого момента встречи с Душаном, был в нем уверен не в последнюю очередь потому, что Душан был уверен в себе сам, и говорил со знанием дела. А эта женщина...
"Я не чувствую что у отряда есть достаточно силы" - Да она боится! Ловит рыбку помельче, трясется за себя, вот и подгоняет любые аргументы под то, чтобы до этого-самого "второго дела" дожить.
Вот.
Вот как называется эта эмоция.
Разочарование.
Не в девочке, девочка ведь не виновата в том, что ее, трусиху, поставили руководить отрядом, а опытных и не очень террористов, отдали ей в подчинение. Что-то не так со структурой, потому что бомбы метать относительно легко, а если бы мы власть брали? "Давайте-ка товарищи посидим в огороде, покуда все не решится, а там уже как получится?"
Впрочем, Левину грех жаловаться. Его дело маленькое - сиди себе, клепай бомбы, да околеванца жди.
А все-таки оно важно. Сможет ли эта девочка посмотреть человеку в глаза и вонзить в горло нож? Не затрясется ли едва взяв в руки бомбу? Вот Душан сможет и не затрясется. В себе Володя был уверен чуть меньше, но навскидку убийство казалось ему делом чуть менее кропотливым чем работа с некоторыми опасными реактивами.
А представьте себе, "Лизавета Михаллна" стоит над трупом. Все руки и одежда - в крови. Запах от человеческих внутренностей - отвратительный. Да еще жандармы спешат арестовать террористку. Тут даже адреналин не поможет - барышня в обморок упадет, а проснется уже в камере. Там сможет покричать немного: "Sic semper tyrannis" - Но на этом террор и закончится.
Возражать Левин не собирался, если конечно не будет Душан (а что-то подсказывало что он не будет - дисциплина-с). Стало быть следовало ответить нечто революционное. И тут очень кстати пришлись последние слова "бедной Лизы", предполагающие длительный путь из дел (или тел) и ее же окровавленный и обморочный образ в голове.
Так что Володя только пожал плечами и тихо ответил
- Sic semper tyrannis.