Занятие массажем было медитативным. Марина сетовала на то, что нечем даже рану обработать. А просто облепить ее землей - стремно. Если здесь такая живность водится. В голову уже всякие мысли лезли. Вот попадет в кровь черная земля и проклятие навлечет на себя неосторожный человек. Даже если вопрос в каком-то вирусе какого-то НИИ, потерявшего контроль над экспериментом.
Мерное движение теплеющих подушечек успокаивало. Даже пальцы, то дрожа, то цепенея, оживали и слушались. Как хорошо, что боль отступала.
Марине на фоне всего даже не пришло в голову, что она думает о глупостях. Будто пребывая в некоем трансе, где мысли текли плавно и тягуче, без фильтра и разбора. Словно в этом многообразии она искала свою правду. Пыталась разобраться и отыскать решение.
Наверное, так себя чувствуют жаждущие в пустыне. Бесконечное полотно чего-то непрерывного, бессменного... Ты привыкаешь... Ты даже смиряешься... Но лишь настолько, чтобы не сдаваться и найти в себе силы пройти этот путь ради той самой цели, настолько заветной, что от избытка терзаний легко поддаться искушению и увидеть... мираж.
Оазис в пустыне...
Отблеск света во мраке тумана... Средь царства обмана, забвения, злости. Чей горький удел и злой гений способен рождать то, что алчущий горя готов воспевать в ликовании. И хлопать в ладоши, восхищением ад поощряя.
Марина глядела на свет. И горячие влажные слезы щекоткой заструились по измазанным щекам. Беспощадной резью терзая глаза. Хотелось их закрыть и упрямо лежать. Хотелось вскочить и наивно бежать.
Она не верила, что повстречает благодетеля или помощь. И столь же отчаянно жаждала, чтобы это было именно так.
Но воображение рисовало лишь одно. Бесконечно грызущий чужую еду старик, именующий себя альвом, посмотрит на нее равнодушно и, пожав плечами, буднично заметит:
- Ты должна принести себя в жертву.
Интересно, что бы это значило для самих жертв? В самом ли деле со смертью все закончится? Или же они отправятся в глубинные круги ада без всяческой возможности когда-нибудь от этого освободиться? Чем на самом деле должны заплатить эти агнцы, помимо уничтожения физической плоти?
Подобные мысли заставили поежиться от тысяч иголочек, вонзившихся в пока еще живую кожу...
Кто бы все это не устроил, он волен соврать. И все же, быть может, стоило пойти на этот шаг и разузнать побольше?
Воспаленное сознание уже не различало мистическое и привычное. Это не имело значения. Значение имела суть. Не декорации. Чего они на самом деле от них хотят?
Да и девушке уже самой было сложно пояснить, какими такими возможностями в мгновение ока можно изменить пейзаж огромного по площади пространства. И чем больше склонялась чаша весов в сторону необъяснимого и таинственного, тем сильнее сжималось от страха ее сердце.
Бесконтрольная часть жизни, о которой ты не знаешь ничего. Раб невежества и беспомощная овечка. Обреченная на заклание.
Что в таком случае можно было бы противопоставить, Марина даже не представляла. Сейчас впору пожалеть, что никогда не уделяла этой сфере должного внимания. И весь ее опыт упирается в какую-то чушь из ужастиков и представления подружек о том, как привлечь парня и погадать на будущее.
Грустно покачав головой, девушка попыталась подняться и не слишком громко позвать:
- Погодите!