Новоиспечённая белая кошечка панически задёргала своими по-прежнему остренькими, но уже покрытыми шерстью, кошачьими ушками, а затем прижала их к голове и издала возмущённо-перепуганный жалобный писк. Больше похожий на разговоры в канализации, чем на кошачье мявканье-то. Аннабелла сжалась в комочек и в страхе затихла где-то в ворохе своей опавшей одежды.
А ведь мгновение назад она горделивой разъярённой фурией грозилась, что раздавит Батончика, как мелкую букашку, если мужчины не прекратят этот детский сад. Минуту назад она вообще могла развернуться и, не обращая на них внимания, походкой гордой королевы - шахматной, быть может, а не эльфийской - отправиться к дому тёти, который она, кажется, уже знала, где искать. Но нет... проклятая гнизговая магия сработала и - вот! Вниз полетели арфа - слава папе Оберону, что в надёжно защищённом чехле, - коробка с шоколадом... И вторая серёжка с изумрудом полетела на землю и укатилась куда-то. Угощайся, вечно голодный Батончик! И сама Аннушка нырнула вниз-то, в одно мгновение из эльфийской принцессы сделавшись какой-то блохастой мелкой гадиной. Ну, она пока не знала про блошек-то, и своего отражения ещё не видела. Может, она вообще в крысу превратилась, а ни в какую не кошку.
Аннабелла испуганно притихла, приникнув к тёплой, нагретой телом внутри ткани своего эльфийского платья. Страшно ей тут стало. Новые звуки, новые запахи. Целый новый мир обрушился на неё в новом обличье. А кошки, оказывается, слышат лучше эльфов! И обоняние их намного острее. Запах дождя, кстати, Анни понравился - но не сам дождь, конечно. Хорошо, что над ней всё ещё волшебный зонт, а то бы стала она мокрым и жалким котёнком, которого на руки возьмёт только какая-нибудь добрая душа, а больше безучастных пройдут мимо.
И тут Аннабелла поняла, что на ней больше нет НИКАКОЙ одежды! Только шерсть была видна - приятная на вид светлая шёрстка.
- Мя-я-а-а! - прозвучало стыдливое кошачье «не-е-ет!», а лапки передние сами потянулись, чтобы в типично женском жесте прикрыть то, что кошкам, в общем-то, не имеет смысла ни от кого прятать, ибо не видно же, если только специально не смотреть.
И что же ей теперь? Тоже пить, курить и материться, как Перри???!
А потом послышался шипяще-писклявый голос, в котором Аннабелла с удивлением узнала... дракониска. Ну, то есть, она поняла, что это был он. И она его понимала! Кошкин ротик изумлённо приоткрылся, розовый язычок в волнении показался из него, облизнув пересохшие губы. Фу-фу-фу! И тут шерсть! Как у бородатого мужика какого-нибудь! От отвращения хотелось стошнить. На языке теперь отчётливо ощущались волосы. Ещё один брезгливо-жалобный мявк раздался из эльфийского платья.
Испугавшись, что Батон на неё и правда нападёт в отместку, Анни попыталась с ним заговорить как могла по-кошачьи своим новообретённым тонким голосочком:
- Мняу ньравится роза, нё Джерри сказал, мявк, ты делаешь няу нястоящие украшеняу, а фальшивые, и они потом-мяу испаряются. Разве это няуправда? Няу обижайся, нё ты ведь ещё и мяу серёжку съел.
Фу, какой противный голос с ужасным кошачьим акцентом! Аннабелла стыдливо зажмурилась и покачала головой. Потом принюхалась и облизнулась, почуяв блаженный аромат рыбки. И зафыркала-заотплёвывалась, снова ощутив языком шерсть, да ещё усы. Усы! У принцессы Фейерии!
- А-а-а-а, - дребезжащим в ужасе голосом протянула она, - Перри, убей меняу! Я няу переживу этот позор!
Дёрнула ушком, подняла мордочку, прислушиваясь к писку из канализации. Мыши! Фу, гадость какая! Так бы и съела их!.. Что-о-о???!!! Аннабелла сделала большие и круглые глаза от такой мысли и накрыла лапкой мордочку, как ладонью лицо. Интересно, кошки умеют краснеть от стыда? Потому что если да, то она из белой уже давно бы стала пунцовой.
Что ж, удачи этим... дивнийцам в войне с гнизгами. Пусть они и мыши, но мыши всё же самую чуточку миловиднее крыс. И, наверное, на вкус слаще и нежнее.
- Ой... опя-я-ять... - мявкнула Аннушка и испуганно поглядела на огроменную когтистую лапу, возникшую где-то в светлом пятне над воротником платья.
Зажмурилась в страхе, задрожала как осиновый лист, но не сопротивлялась наша Беллочка. Ведь это же Перри, а он ничего плохого ей не сделает. Правда? Если сделает, его потом папа-король в любом уголке любого мира найдёт и накажет своей карающей дланью... Что они там про двух золотых грифонов говорили?
И тут она услышала голос Джерри-Александрила и занервничала, завозилась в коднарской лапище.
- Няу показывай меня-яу ему! - запричитала кошечка. - Я в няуприличном виде! Ням, приньцессам-мяу, няульзя так!.. А-а-а, я же даже няубритая!!!