Существенных возражений ни у кого не возникло (а если и возникло, из уважения к Дромдониду они не были озвучены), и вскоре Григорий причалил у небольшой рыбацкой деревеньки, притаившейся в заводи у крутого и высокого обрыва.
Тут был даже лодочный причал, правда, изрядно древний и провонявший рыбой, но дубовые сваи всё ещё держались прочно. Найти гребцов труда не составило - тут это был традиционный сезонный заработок. Правда, цены загнули такие, что у Крина вновь усы встопорщились и лицо покраснело. Сторговались на пятнадцати драхмах за сезон, меньше сбить никак не выходило - сезон только начинался, и возможность наняться будет ещё не одна. Рыбаки, выходит, сняли с них свои сливки.
Получив половину денег вперёд, гребцы оставили их семьям. Звали гребцов Ван, Бента, Лейс и Друд. Таким образом, в лодке у Григория оказалось два Лейса - Толстый и Худой. Григорий, кстати, только мельком взглянув на заскорузлые мозолистые ладони нанятых парней, кивнул - эти рук об весло не сотрут!
Пока торговцы нанимали гребцов, Григорий почистил и выпотрошил выловленного сома, а Лейс Толстый нашёл рыбацкую корчму, где прикупил котелок вкуснющей свежей ухи за смешные деньги. Перед тем, как отплывать, решили перекусить все вместе - давний обычай. Кто за одним столом ел, говорят, уже не совсем чужой. Задержались они в общей сложности часа на два, а времени до заката было предовольно.
Нанятые рыбаки сели на вёсла (сразу в лодке стало меньше места), и судно рвануло вперёд, рассекая волны. Приятно было сидеть, подставляя лицо свежему речному ветру, а вдвойне приятно, когда не приходится грести!
Кватанга сделалась ещё шире, а в центре её проступили большие острова с настоящими деревьями. Ангус пояснил, что друиды стараются высадить деревья где только можно, но редко где они приживаются - нужна постоянно удобряемая почва и регулярный полив. Всё это есть на здешних островах - да ещё Кватанга защищает островные рощи от покражи. Весной некоторые острова почти целиком уходят под воду - вот и сейчас кое-где из воды торчали только стволы дубов да лип, да ещё гибких быстрорастущих ив, самых неприхотливых деревьев. Такие острова встречались им весь день.
Судя по скорости, они должны были догнать галеру к вечеру, но не догнали. Возможно, мангазейцы прибавили ходу, а, может, они просто пропустили их судно, когда маневрировали меж островов.
Так или иначе, когда солнце склонилось к закату, пришлось пристать к берегу. Григорий выбрал для остановки живописный островок посреди Кватанги с глинистым берегом и подковообразной бухточкой. Островок порос ивами, а подальше от воды был целый лесок лип, уже выпустивших листья и казавшихся настоящим чудом (дерево! дикорастущее! бесплатно!). Друид, тем не менее, нахмурив брови, попросил не трогать живых деревьев, и сам выбрал и вырубил сухие ветки для костра (можно было в кои-то веки сэкономить на брикетах). Кегон с Иолом, взяв оружие, осмотрели островок на предмет затаившихся михомушя, но ничего не нашли, кроме семьи диких котов, обретших здесь пристанище.
Григорий с помощью Джодока сварил вечерней ухи из сома с бататами. Костёр был необычайно большим.
Лейс Толстый, как и обещал, провёл ритуал воззвания к Казераги, принеся в жертву богу свой ужин и отправившись спать голодным. Для ритуала он использовал насаженные на палки черепа телят из своего мешка и огонь затухающего костра.