- Собака лает, караван идет, - произнесла Чарли так, чтобы слышать ее могли только две рядом стоявшие девочки. И сказано это было вовсе не милым добродушным тоном, что был присущ ее приветствию в адрес Берни и веселой болтовне с мисс Эдвардс до того.
- Неужели я похожа на “каждую юбку”? – презрительно и нарочито громко поинтересовалась Чарли, выстрелив глазами в безымянного лузера наверху, как из пушки . Всего лишь цветочки, за которыми, будто гром среди ясного неба, последовали и ягодки.
- У Берни хватает смелости на то, что тебе, сыну кровельщика и училки географии, будет сниться по ночам еще долгие годы. Как же к девушке подойти? О чем же с ней говорить? Как за руку бедняжку взять? Шуточки с крыши отпускать – в этом каждый, поди, силен. А ты приди сюда и скажи свое мнение на этот счет нам обеим в лицо, дырявый ты башмак! А теперь смотри и не отвлекайся, а то ведь самое интересное пропустишь...
Без дальнейших проволочек и отлагательств, даже в какой-то мере грубо, нахрапом, Шарлотта схватила Берни за руку, подтащила к себе и поцеловала прямехонько в губы. Сомнений в своем поступке у нее было не больше, чем у пирата, захватывающего богатое торговое судно, хотя поцелуй и выдался коротким. Искренности в нем не было. Одно только желание продемонстрировать наглецу, кто теперь в Академии хозяйка. В этом смысле можно было с уверенностью сказать, что знаменитой Чарли станет уже с порога – хороший задел на будущее. Авось даже и приставать к ней всякие сопляки после этого не станут – тем лучше.
- “Безумству храбрых поем мы песню” – слышал? Максим Горький, - добавила она, когда стремительное вторжение в личное пространство Берни столь же скоропостижно завершилось.
- Пойдем, - прозвучало снова лишь для девушек. И, не дожидаясь ответа, рыжая леди зачеканила шаги дальше по дорожке.