Вот и начинается суровая мужская работа. Джек высвистывает своих товарищей и убегает с лейтенантской бумагой на склад, остальные готовятся к выдвижению, проверяют оружие и амуницию, слушают командира. И вроде бы и внимательно слушают, и вроде бы и толково тот всё по полочкам раскидывает, так что даже незнакомые десантники уважительно кивают, забыв про нелюбовь Заводного Ника к молчаливым кивкам... как тут всё портит приближающийся откуда-то сверху гул мотора.
Нет, по звуку ясно, что не штурмовик и не бомбардировщик, от такого-то все мигом бы разбежались по укрытиям, да и встретили бы такую напасть зенитчики на подходе. А этого пропустили, патроны экономят, правильно. Только вот боевой совет оказывается безнадёжно испорчен.
Хорошая новость — погода, видать, и правда улучшается. Плохая падает прямо на головы в виде россыпи листовок, быстро пропадающих в снегу, но не из голов тех, кто невольно ловит пару-тройку, из любопытства ли, рефлекторно ли.
"Добро пожаловать в 101-ю Воздушно-Десантную!" — гласит текст на бумаге, сопровождаемый красноречивой картинкой гигантского солдатского кладбища с воткнутыми в землю винтовками вместо надгробий.
— Говорят, в плен всё же берут.
— Да просто припугивают, сволочи.
Всего пару секунд шепчутся солдаты в строю, всего пару секунд гуляют листовки по рукам прежде чем отправится в печку, и всё равно по большинству лиц видно: просто тоскливое настроение теперь стало просто хреновым. Уже испортившие и зиму, и Рождество, и прошлую ночь немцы умудрились испортить и утро.