Пот лился со лба. Руки дрожали. Создание этого двадцатигранника для меня было сродни обезвреживанию бомбы, которая должна рвануть вот-вот, или хирургической операции, на которой стояла на кону человеческая жизнь. Словно пару лет своей жизни на это убил. И возникшая в итоге табличка стала для меня истинной наградой и возможностью гордо и устало вздохнуть.
— Норм... А сразу сказать, сколько нужно молиться, нельзя? Или всё на рандоме, потому что именно такого бога я выбрал? — я почесал макушку, аккуратно поставив своё изделие на стол. Если его кто-нибудь другой хоть пальцем коснётся и сломает, я ж ему потом все пальцы переломаю, чтоб знал, каково это, обесценивать труд, длящийся по ощущениям вечность.
— Тебе нужно имя. У рыцарей есть именные мечи, а у меня будет именной двадцатигранник, священный символ, жреческий амулет для спеллкастинга и прочее-прочее. Но я ленивый, поэтому назову тебя Костью с большой буквы. Нет. Костя. Будешь Костяном. Так лучше.
Аккуратно подхватив двадцатигранник, который ещё даже не был уложен в защитный металлический проволочной корсет (а есть ли тут вообще проволока?), я потопал в каминную. Там, удобно рассевшись на диване и не обращая уже ни на кого внимание, начал легонько подкидывать Костяна, смотреть на выпавший результат и подкидывать снова, приговаривая при этом что-то вроде "Аве святому рандому! Удаче слава!", "Подарите мне 20 на д20!", "Единичка — могила, двадцатка — сила!", "Славься бог удачи, покровитель рандома, двадцаток и критов!", "О-о-о-ом, активируйся Костян-н-н-н..." и так далее.