Каково это быть униженной? Каково это быть растоптанной? Каково это – желать смерти каждому, кто откроет свой мерзкий рот, чтобы заговорить с тобой? Удивительно, но на проклятой планете Земля еще сохранилось место для столь озлобленного и жалкого существа, которым чувствовала себя Хейли. Не та, что стояла в церкви и слушала голос падрэ - далекое фонившее радио, оружие церковной пропаганды. Нет. Настоящая сущность женщины спряталась глубоко внутри выжатой за полгода в застенках, сморщившейся и пустой оболочки. Ее и остальных узников свезли сюда, будто скот: помытых и прихорошенных по случаю торжественного спасения под фанфары... Или же назидательного заклания под тромбоны? “Казнить нельзя помиловать” – в каком месте окажется запятая, в эту ночь, наверняка, не мог знать никто, кроме разве что самого архиепископа. Горстка отпетых неудачников. Или счастливцев. Поди теперь, разбери… В глубине души Эмма надеялась увидеть среди собравшихся Рэйчи, но сира в часовне не было, и смотреть на кого-либо, кроме себя – своего блеклого и противного отражения как бы со стороны – не было ни смысла, ни желания. Исключение – свинорылый буч. На одно короткое мгновение глаза жертвы и мучительницы повстречали друг друга в зале, однако в разгар разразившейся дуэли гиацинтовые искры Эммы покорно признали поражение. Лишь затем, чтобы снова оказаться в подполье, по которому немедленно растеклась желчь:
"Пощада... Неужели богомерзкая кличка кажется тебе остроумной? Что ж, в таком случае мы сыграем в эту игру еще раз, когда в одну прекрасную ночь я возьму себе имя Расплата и приду за тобой, сука… Через год. Или десять. Или пятьдесят… Сто, говоришь? Не важно. Главное – я приду. Даже если для этого понадобится продать душу дьяволу".
А уж в том, что товар на месте, сомневаться совсем не приходилось. Не телесные муки, увы, заставляли Эммануэль страдать перед ликом Каиновым, но проявленное во время одного из допросов Пощады малодушие… Слишком многое связывало Хейли с миром смертных. Более того, уцепиться за него по максимуму было осознанным ее решением - клеткой для неистового зверя. Однако теперь, спустя шесть месяцев отсутствия, она сама толком не знала, чего ожидать от мира за стенами часовни, если, конечно, ей будет позволено снова его увидеть. Жива ли ее дочь? Здорова ли? Все ли с ней в порядке? Теперь, к сожалению, это зависело не только от ее матери.