Гера залпом опрокинул стакан, однако пойло оказалось не только не гнусным, но... Скуратов с трудом мог подобрать определения. Оно имело насыщенный, терпкий вкус и необычный запах. Ничего подобного пробовать Гере до сих пор не доводилось. Это было не вино и не компот, а что-то новое для него. Манящее. Еще не приевшееся. А еще оно утоляло жажду и... голод? Скуратов, опустошив стакан, почувствовал себя много лучше. Рассеянность отступила, туман больше не подступал. Что же за лекарство Молотов подмешал в эту жидкость?
Молотов... Гера взглянул на него по-новому, с другого угла. Теперь Скуратов видел, что этот Леонид очень похож на Сашка Панкратова. Ну и что, что у него морда кирпичом, нет никакого чувства юмора и серьезен как памятник вождю народов? Но ведь похож же на Сашка! Только постарше. Словно отец. Вот. Отеческая забота какая-то в нем присутствует. Хочет он делать добро Гере. Хочет. А почему? Разве это так важно? Слишком много зла в этом мире, чтобы Скуратов мог позволить себе разбрасываться чужой помощью.
Молотов облачился в старое пальто и нацепил плотную шапку, напоминавшую армейскую ушанку образца прошлого века. Шарф. Затем вышли на морозный воздух улицы Ударников. У дома на стоянке обнаружилась утилитарная полицейская машина с проблесковым маячком и парой потертостей от агрессивного вождения. Лёня сел за руль, не пристегиваясь по обычаю девяностых. Тогда это считалось некомильфо. Промезжшее авто завелось не с первой попытки, а потом действительно поехали. Несмотря на присутствие двоих внутри, окна машины не заполтели.
Молотов вел левой рукой, а правую положил на спинку сиденья рядом. Наклонившись к Скуратову, что-то сказал. Затем еще и еще. Пока они разговаривали, впереди показалось здание управления, в котором Молотова и Скуратова ждала Валерия Павловна Браун...