За огненной струей последовал багровый взрыв, разнесший оскверненную плоть на мелкие ошметки. Монстр ухнул, возвращаясь в план, откуда он не так давно явился. Священник воздел руки в едином порыве исцелить элементалиста, которого неминуемо ждал откат… но Свет молитвы отскочил от Адриана, как будто души у него вовсе не было. Старый инквизитор даже поднял бровь, не припоминая подобного в своей обширной практике.
Раж битвы и близкой опасности сошли на нет, так что теперь священник почувствовал смерть. Погиб его верный слуга, вмиг разорванный демоном. Ожесточенное сердце клирика на мгновение дрогнуло. Гарретт, наверняка инстинктивно бросился между монстром и Ремуальдом, дабы оградить последнего от неминуемой смерти. Сколько раз он самоотверженно вытаскивал его из лап темной бездны? Сколько еды они успели поделить под пологом бивуака? Сколько раз верный товарищ смог отплатить старому клирику за давнюю бескорыстную помощь, что поставила его на путь истинный?
Саревок валялся здесь же, корчась от боли. Катализатор лишился ноги, но это даже близко не стояло с потерей жизни, носитель которой поклялся в служении Свету. Ремуальд понимал, что совершил ошибку. Не последнюю в своей жизни, но тягость случившегося лишь больше ожесточила истерзанную временем душу священнослужителя. Не поддайся он страху, Гарретт бы выжил. За свои преклонные года старый инквизитор научился изгонять малодушное чувство из своего сердца. Годы тренировок в боях с полчищами таких монстров дали нужную тренировку, закалили сталь, из которой был выкован весь Ремуальд. Однако, что-то пошло не так. Непробиваемая стена пошла трещиной. Плотина дала течь. Страх тут же воспользовался брешью и просочился в зияющую дыру низменных чувств, которые заполонили души людей в злосчастном дворе поместья. Но священник умел различать собственную ошибку и чужое вмешательство. Он тут же вспомнил черные щупальца наваждения страха, что в один миг опутали его сознание. Некромант. Ремуальд медленно поднял взгляд на окно башни, где должен был секунду назад находиться темный… виновный в случившейся ситуации. Зубы привычно скрипнули от невыраженной злобы, которая в этот раз была вполне оправдана. Старый враг. Теперь старый инквизитор насмехался над своей верой в людей, в их невозможность забыть старые распри ради общей угрозы. Если у них нет духа для такого союза, то хотя бы сияние незамутненного рассудка должно остановить междоусобицу, пусть и на время. Священник в очередной раз переоценил человеческую натуру, которая даже в случае крайней опасности готовила подлость своему ближнему. Все эти выводы, однако, не значили, что клирик был безгрешен. Он согрешил. Он допустил темную магию в свою душу, сколь сильной она ни была. Значит, Свет отступился от него на тот момент. Ремуальд провинился перед самим собой. Гордыня…
Раненного уже успели оттащить от горящих останков демона, так что Ремуальд твердой поступью направился к нему, отпихнув мельтешащих вокруг людей. Саревоку нужна была немедленная помощь, пока вся кровь катализатора не вылилась на мостовую.
- До башни не дотянет, - бросил пару слов Ремуальд, засучивая рукава рясы.
Послышался громкий треск разрываемых одежд – клирик оторвал большой кусок собственного подола, заученными движениями скручивая материю в жгут. Ремуальд успел обратить внимание, что слуге Адриана досталось больше всех: забвение нависло над ним уродливой тенью. Душу раненного не озарит Свет – он не успел встать на этот праведный путь, о чем должен был несомненно позаботиться священник. Значит, весь откат снова пришелся на Саревока – элементалист и бровью не повел.
Крепко затянув жгут в основании бедра, священник положил руки на истерзанное откатами тело катализатора. Самоотверженный. Он заслужил. Ремуальд на секунду отстранился от реальности, воскрешая в сознании присутствие того, что было выше смертных, что витало в воздухе, и вместе с тем было незримым. Клирик прогнал в сознании краткие сцены, что он успел заметить за короткое время пребывания вместе – истерзанного человека, идущего на подвиг ради своего хозяина, не требующего ничего взамен. Бескорыстного. Священник воспел исцеляющую молитву тихим голосом, открывая духовный мост между израненной душой и… Светом.
Чувство времени было потеряно на время произнесения молитвы, а когда все было закончено, священник резко встал, направившись к окну башни. Не обращая внимания на других, клирик полез наверх. Подъем был трудным: старое тело еле находило в себе остатки сил, чтобы поднимать собственный вес на такую высоту. Но Ремуальдом двигала железная воля, воспитанная праведностью. Костлявые руки все еще цепко держались за любой виток лианы, что причудливым узором сплела дикарка на стене каменной башни. Запыхавшись от трудного подъема, священник, наконец, перевалился через подоконник, жадно хватая ртом воздух. Отдышавшись, он поднял глаза с прямым немигающим взглядом на зло, что притаилось в глубине комнаты. Перед Ремуальдом был некромант. Концентрированная подлость. Теневое отродье. Падаль. Священник сплюнул на пол перед Ларсом, обдав собственное лицо брызгами слюны. Нужно было немедленно уничтожить зло, которое этого заслужило… и в этот момент Ремуальд понял свою ошибку. Гордыня воспарила над его душой. Он уже давно не носил инквизиторского сана, но решимость, а главное – его выраженная агрессия бежала впереди его возможностей. Он на мгновение забыл о своей первостепенной задаче – помогать страждущим. А уже потом – искоренять зло. Пусть, человек перед ним и заслужил наказание, но это шло вразрез с нерушимыми догмами, одна из которых была нарушена. Ее требовалось немедленно искупить рьяной молитвой.
Ремуальд упал на колени. Мозоли в этих местах привычно закровили, но священник уже не обращал на это внимания. Встав спиной к окну и не отпуская пристального взгляда от некроманта, он громким голосом запел священные слова. Вначале его голос был хриплым, но со временем голосовые связки окрепли, возвращая былую твердость молитве, словно, из окна башни зазвучал церковный набат.
- Звучит наш строй,
Как звон колоколов.
«Объятый пламенем город. Церковная площадь.»
- И держим мы его,
Как меч в огне горнильном.
«Часовня рушится под метеоритным дождем. Камни падают на мостовую.»
- И нет ничего,
Что встанет на пути.
«Внизу творится побоище. Сражающиеся наступают на мертвые тела.»
- Что встанет, то погибнет,
О светыч огневой.
«Сплошные тела. Живые и мертвые. Тела монстров и людей.»
- Как звон колоколов,
Звучит наш строй.
Ремуальд закончил молитву, осенив себя святым знамением и поднимаясь с колен. Взгляд все еще был твердо устремлен на Ларса, но прежней ненависти он не испытывал. Чувство злобы уступило место более рациональному – помощи окружающим. Так что оставалось дождаться, когда остальные поднимут тело Саревока наверх, так что он сможет им заняться. Следовало наставить мученика на путь истинный, пока для этого было подходящее время.