Утро праздничного дня выдалось свежим и чистым. Восход солнца поражал своей красотой, разливая краски теплых тонов над серыми декорациями стен. Ллилевин редко вставал столь рано, хотя, надо признать, частенько ложился и позже, и теперь, выйдя из таверны, наслаждался раскинутой над городом картиной в радостных желто-оранжевых тонах. Улица была пуста, и город, очищенный от толпы, гвалта и сора, преобразился. Он помолодел, он сверкал. Праздничное убранство, флажки развешанные по стенам, зеленые ветки под окнами, украшения на фонарях и дверях - все это, приготовленное, но еще не использованное, было чистым, как реагенты в колбах. Город имел вид... лаборатории, да, лаборатории перед важным экспериментом, где всё на своих местах, всё отмерено, взвешено и расставлено, и лишь воли мастера не хватает, чтобы неживая материя закипела, смешалась и переродилась, от белизны порядка через черноту хаоса придя к красному рождению. С моря тянул ночной бриз, вместо обычных холода и сырости бодрящий, легкий до прозрачности воздух наполнял пространство между домами. Полуэльф дышал полной грудью, шагая к площади. Да, есть в природе что-то такое...
Они хотели быть первыми, и им почти удалось. Врата Балдура оживали на глазах. Двери распахивались, выпуская нарядно одетых людей, спешивших в том же направлении, и герои невольно ускоряли шаги, чтобы успеть на встречу с судьбой. К воротам Верхнего города они пришли до открытия, но там уже толпились люди. К счастью, послушав разговоры, Ллилевин понял, что то были в большинстве своем слуги, посланные к уже заказанным местам в домах, и на самой площади им все же удастся подойти к помосту. Прождав должное время, они прошли охрану, не обратившую внимания на два дорожных кинжала алхимика, и галопом добрались до площади, ибо толпа, собравшаяся за ними, ничуть не желала сохранять чинную очередь, и сразу за чертой стен начался натуральный забег. Жители переходили от стазиса порядка к брожению хаоса словно крупицы вещества, брошенные в нагретую реторту. Каждый отдельный человек был разумен, но вместе они обращались в слепую стихию, подвластную законам бытия.
Имея преимущество, они вырвались вперед и заняли отличные места, так что могли видеть, как разгорались день и праздник. Послышалась музыка, явились певцы и актеры, видимо, нанятые магистратом, от краев площади потянуло запахами простонародной еды. Веселые, шумные люди то и дело толкали их, но, благодаря плотности толпы, герои не сдавали позиций. Никто, похоже, не собирался ждать официального открытия в полдень - веселье распространялось от человека к человеку подобно электрическому разряду, не нуждаясь в источнике, но возникая от трения самих людей друг о друга. Полуэльф чувствовал себя в толпе неуютно, но что поделать, он знал, куда шел, да и вид стражи по периметру успокаивал - не в первый раз празднуют, благородные патририи должны были учесть возможные происшествия.
Но вот - момент! На сцену вышел граф Абдель в сопровождении верховного жреца Гонда, и произнес речь под одобрительные крики. Сжавшийся, словно пружина, Ллилевин уловил мгновение, когда руки графа опустились, знаменуя конец речи, и одним рывком достиг края помоста, протянув грамоту. Тут же ему в спину ударила волна дворян, купцов и прочих просителей, прижав к доскам, но он упорно тянул руку, и его усилия были вознаграждены. Граф взял прошение, граф прочел прошение, граф благосклонно отнесся к прошению! Ура! теперь у них есть высокий покровитель, и скоро будет и положение, и богатство. Передохнув и растерев несколько помятые бока, он с удивлением увидел, что прошение Гервиль тоже попало по назначению. И как её не растоптали? Неважно, благочестие никогда еще не окупалось, и граф не обманул ожиданий алхимика, тут же отдав решение о новом храме на усмотрение жреца Гонта и его компаньонов по елейному делу. Никто не любит конкуренции.
Радостно улыбаясь графу и помахивая рукой восторженной толпе, он заметил странного человека позади сцены. Не стражник, не придворный, не проситель, да еще и в доспехах, а лицо скрыто. Черный человек, как концентрированный сгусток хаоса. Толпа подогрета, и социальная реакция пошла. Осталось добавить задуманный ингридиент - например, кровь. Все также глядя на Абделя, Ллилевин снова напрягся, готовый совершить новый прыжок на сцену, чтобы защитить новообретенного покровителя - если понадобится, своим телом.