Второй безднолет первой волны "Амарант" вышел из варп-кармана на дальней орбите Нептуна, швырнув в гравитационный колодец бога морей несколько килотонн гнутого металла, сухой органики и разбитых надежд. Люди и море, отношения никогда не меняются. Хотя на безднолете было очень мало людей - скорей один человек. Полтысячи лет полета подошли к концу, но не было команды отпраздновать возвращение в родные бездны.
Выцветшие глаза капитана корабля неотрывно следили за полумесяцем газового гиганта в иллюминаторе, игнорируя отблески экранов за пустым местом астрогатора. Тончайший темно-синий серп, первый природный цвет за сотни лет в черном кармане. Такого цвета были глаза капитана Олафа Крунстедта, до того как восемнадцать литров криопротектора за восемь циклов заморозки вымыли весь цвет из его теперь белесо-серого тела. Грязно-белые, с капиллярными пятнами, веки прикрыли глаза, и разум капитана с наслаждением представил бело-голубой диск Земли. Не серной Обетованной, а родной Изначальной. Сколько еще ждать? Почему компьютер молчит?
Ах да, динамики сломались еще четыре цикла заморозки назад. Пять циклов по 45-50 лет они все же вынесли, последний вроде даже без единого живого инженера на борту.
В два легких движения капитан корабля-призрака подлетел в невесомости к креслу астрогатора, за которым никто не сидел больше трехсот лет. Согласно подсчетам полуживого ИИ, путь домой займет еще семь месяцев и четыре дня.
Не очень много, для корабля "Бессмертный". Сколько это от 517? Одна семьсот... тяжело думается. Надо поесть. Еды хватит. Если ничем не делиться с Юханом, конечно, перебьется.
Почти восемь месяцев. Много времени, чтобы подумать. Олаф запустил радиомаяк и полетел назад в темные галереи почти пустого безднолета, покрепче сжимая копье из заточенной трубы. На безднолете осталось только два запаса свежей органики, и один из запасов давно точил зубы на второго.
Если повезет, то помощь перехватит "Амарант" раньше, чем Олаф и Юхан убьют друг друга.
Много времени, что придумать, куда делись остальные двести тысяч колонистов.
Прошло два месяца, помощь не пришла, в радиоэфире только ветер Солнца, в документах миссии странные намеки. Олаф начал что-то подозревать.
У ИИ давно поломались речевые центры, от общения с ним скорее рехнешься, чем расслабишься, потому последним лучиком человечности для капитана остались книги. Цифровые хранилища разбили еще в том бунте, когда после второго цикла заморозки новая смена узнала, что оранжереи высохли, и что с тех пор придется есть не только умерших в заморозке, но и часть не реанимированных. И библиотеку твердых носителей подожгли в боях, но все же половина Геоканона бунт пережила.
"Амарант", единственный из тридцати шести безднолетов первой волны, вез не борту не только Геоканон, но и настоящую земную аристократию. Согласно описи криокапсул, в трех совершенно изолированных криоблоках летели в бездну третий сын Эдварда Двенадцатого, императора Соединенных Доминионов, старший сын Августина Четвертого Мексиканского-и-Калифорнийского и даже шах Ирана в изгнании Мозафереддин - трое и спонсировали постройку безднолета. В Геоканоне были тысячи статей, документов и биографий, связанные с их именами. В них нашлись... некоторые расхождения. Геоканон составляли по принципу "одна правда, одно видение, одно мнение", и никаких расхождений в подробнейших биографиях других выдающихся землян найти не получалось. Это крайне подозрительно. Очень хотелось спросить мнения Ларса Педерсена, но он не пережил шестой цикл заморозки. Бедный библиотекарь Ларс, сгубивший свою мозговитую голову в бездне между звездами. Мозга действительно было много, и он был сладок. К счастью, сладость тканей была вызвана стухшим криопротектором, а не галлюцинациями болезни каннибалов.
На четвертом месяце не удалось посмотреть проходивший близко Юпитер, ведь телескопы остались где-то в нигде с отстреленным на седьмом цикле заморозки внешним контуром. Все еще нет связи. Может, Стазис Пянтковского совсем задушил Землю-Изначальную, и родина свернула все космические программы? Маловероятно, за столько-то лет. Может, Земля-Изначальная опустела? Вдруг кто-то нарушил Стазис и все пошло к чертовой матери, и все схватились как ружья как в том бунте... нет, прочь такие мысли! Пусть даже и опустела. Лучше умереть на родине, чем на не том конце заточки озверевшего медика-каннибала. Хрен тебе, Юхан.
А пока можно почитать и подумать. Подумать насчет основателей проекта Завет - русского антропономика Прохора Варлаамова, еврейского финансиста Элеазара Бен-Цура и корейского неоаристократа Мун Хвэчхана. И откуда у этих троих нашлись деньги, связи и воля нарушить Стазис Пянтковского, из всех возможных способов, межзвездной колонизацией. Троих. Хм...
Седьмой месяц, четвертый день. Конец пути. На Земле-Изначальной не горит ни огня. И больше месяца не видно Луны. Полное радиомолчание. Полное запустение. Полное разочарование.
Олаф не знает, и знать не может, что произошло и почему Земля пуста. Но он знает тех, кто знает. Основателей проекта Завет, трех самых важных людей в Солнечной системе - из пятерых оставшихся - в самых защищенных отсеках безднолета. Они все знают. Не могут не знать.
"Видите-ли," - хотел сказать им, за метрами титана, Олаф, но за несколько циклов одиночества он забыл как говорить вслух, - "я умею считать. У меня было много времени, чтобы обойти все криобаки и все сосчитать. Никто из безднолетов не был рассчитан на обратный путь, во всяком случае, для всех отправившихся в бездну колонистов. Но Амарант особенный. Амарант, один, был рассчитан на все. Ценой нашей энергии, нашего криосна, наших жизней." Полностью опечатанные криокамеры не ответили капитану, да и не могли замороженные там трое пассажиров читать его мысли. Но капитан продолжать говорить с воображаемыми собеседниками - такое безумие легче и приятнее, чем безумие Юхана.
"Вы с самого начала думали об обратном пути, да? Возможно, с самого начала солгали всем, что Земля-Обетованная обитаема, а? Не было никакой катастрофы, просто она всегда была куском дерьма, и только в буклетах проекта значилась как новое начало? И чего же оно стоило... чего вы хотели избежать? Что рассчитывали переждать?"
Скрип, скрежет, гул корабля. Красный огонек на контрольном браслете капитана. ИИ извиняется, опять что-то сломалось. Опять не хватило энергии, топлива, времени.
"Хе, что же... Посадочный модуль не отделяется. Все сгнило, господа! Значит, неконтролируемое падение. Два кубических километра... Двадцать два километра в секунду... Неплохо так пригреемся в пути!"
Стон металла под нагрузкой. Сердце капитана забилось чаще, появилось ощущение... пола. Притяжение! Сила!
"Восемь месяцев в невесомости! Я все равно труп, даже если бы повезло приземлиться. Не повезло. И вам тоже!"
Планировалось, что безднолет по касательной войдет в атмосферу и сбросит посадочный модуль. Модуль небольшой и легкий, останки топлива давно закачаны, облегченный клон ИИ установлен - даже один калека имеет шансы удачно затормозить и сесть. Одна проблема - три гигантских тяжеленных криостата, намертво встроенные в центр конструкции. Кто-то хотели приземлиться на Обетованной любой ценой.
Теперь не приземлятся.
"Или сгорим вместе, или так и будем... между Марсом и Солнцем... еще сколько-то циклов... но уже... без... меня..."
- Ох... - только и смог выдавить из себя капитан проваленной миссии. Тормозящий о воздух факел безднолета охал куда громче, так что вздох слабеющего Олафа утонул в общем скрежете.
- Ты еще жив?! - искаженный динамиком крик Юхана пересилил крик агонии каркаса безднолета, так удивился повернутый на всю голову главврач. - Я думал ты стух! Ну тогда не обижайся...
Взрыв. Громкий, рядом, все перевернулось, кровь в глазах, звон в ушах. Этот ехидный голос на руке.
- Семь месяцев... пилил... это лазер для костей! Для костей, Олаф!... Им надо резать грудную клетку... не... титановы...но... я справился!
Что-то лопнуло, что-то взорвалось, свист и рев. Все повернулось, и Олаф упал. И все еще падал, смотря вверх на развалившийся надвое "Амарант". Посадочный модуль все же отделился, Юхан действительно постарался.
- Терпенье... и труд... бе...нолет... перетрут! Я забираю свою половину! Геока... мой! А ты можешь остави... бе... морозилки! Любишь человечинку?
Треск и шум. Радиошум. Передатчик не ловит, Юхан на своей половине "Амаранта" уже слишком далеко. Трупу капитана Олафа Крунстедта, трем криостатам с основателями проекта Завет и тридцати килотоннам обломков безднолета падать еще двадвать километров до ледяных равнин Восточной Европы.
Главный врач третьей смены "Амаранта" Юхан Стриндберг, наконец, добрался своими обгрызенными руками до Геоканона, неким чудом нашел там томик литератора-однофамильца, обнял его и на несколько секунд освободился от маний. Он умер в ясном рассудке и полном покое, когда его половина "Амаранта" на скорости в одиннадцать километров в секунду врезалась в оледеневшие пики Памира.
Тридцать семь дней спустя в безлунном небе над Землей зажглись и погасли три новые звезды. Очередные безднолеты Первой волны.