Какая приятная поездка. Лениво меняю кассету в плеере, теперь это Брамс. Звуки фортепиано стирают всё - плебея Федорова, всех прочих плебеев... Они помогают мне сосредоточиться, войти в нужное состояние тела и духа. Вслух тихо шепчу, под нос, для себя, не для кого-то еще.
- Самосохранение - базовый инстинкт всех жизненных форм. А еще размножение. Да-да, они всегда сходят с ума когда существует угроза их самке. Или домашнему животному. Можно выбирать менее жесткие методы, Царевич, нельзя наказывать своих, Царевич... Да если бы порванные кальсоны имели тот же воспитательный эффект что порванная самка - что я, изверг что ли? А впрочем задание. Да-да. Помочь им что ли? А мне что, отгул на природу сочинять стихи? Да нет, от силы спасибо скажут. И кто теперь скажет что игра стоит свеч? А впрочем нет. Можно будет сослаться на усталость после псионики и выжать себе небольшой отдых. И поскорее добиться хоть относительной свободы, я им не шкаф чтобы меня двигать...
Тут я осекся. Вспомнил, что не один в кузове. Глаза подозрительно раскрылись, а губы невольно дернулись в прямую линию, точно не осознав в какую им сторону выгибаться. Остановились. Выхожу из машины. Тут меня ждало маленькое огорчение в виде налетевшей на меня дикой фурии, ради которой мне пришлось даже снять наушники. "Молчи если не можешь сказать ничего ценнее чем твое молчание" - Оса не смогла. Это злило. Одна женщина и та как сапожник. Фыр. Меняю кассету. Снова Ода к радости.
- Я уважаю чужие пристрастия, моя дорогая, но некоторыми вещами предпочитаю заниматься вдвоем и желательно на чем-то мягком. Трупы для этого подходят плохо из-за женской истерии. Пробовал. Ах да, не выражайся пожалуйста.
Пожимаю плечами с серьезным видом. Плюс быть альфой - можно сказать что ешь детей и тебе поверят. Впрочем, мои слова сейчас говорились тихо, только для Осы. Которая сразу же бросилась помогать раненым. Сказать ей что ли что для нашего скромного дела раненые подходят еще хуже мертвых, и в данном случае классика в виде матраса или на худой конец стога сена еще не была преодолена. В любом случае происходящее подсказало мне, что коллеги тратят моё время. Руль взялся обговаривать планы. Злобная фурия - помогать раненым. Что я могу сказать, до меня никому нет дела, а значит пора Магомету прогуляться к горе. Неспеша, я прикинул обстановку. Кажется если пойду по широкой дуге к двум ангарам то пройду за пределами радиуса стрельбы из окон. Что же - погуляем. Неспешно, прогулочным шагом, пару раз привычно взглянув на часы. Сначала - добраться до прохода между ангаров. Потом, уже осторожнее, к штабелю ящиков, тихо окликнув стоящего там бойца и во избежание недоразумений показав удостоверение из тех, что нам выдали для прикрытия.
- Мое почтение, солдат. Не обращайте на меня ровным счетом никакого внимания. Я просто тут посижу.
Улыбаюсь обворожительной улыбкой. Пусть коллеги планируют. Я сделаю все сам. Конечно, есть риск наткнуться на бойца-предателя, но спасение от скуки наблюдения перевешивает все возможные риски. Сажусь по турецки. Выпускаю свой разум. Начнем с простого - найдем сознания в КПП, тихо пройдемся по самому краю. Спрашиваю про себя.
- Как твоё имя? Что для тебя важнее всего в жизни? Кто дал тебе приказ сбить самолет?
Эти вопросы я по очереди задам обоим. Всегда начинать с легкого. Допрошу таким образом. Ах да, рука лежит на пистолете, краем глаза слежу за бойцом рядом со мной. Никому не верить меня научила жизнь еще до "Ледоруба". Интересно, а мои товарищи понимали что могут в любой момент попасть в окружение из сил, которые считали дружественными? Вот в чем плюс паранойи - при любом рывке отреагируешь быстрее. Всегда.