Совсем недавно, вот только вчера, мужчина в поношенной одежде и странным платком на лице, был очень доволен своими делами. Все проходило идеально. Получил хорошую награду за выполненную работу и решил это пропить в трактире. Кружка, вторая, третья. Щелчок. Громкий, сухой и естественный. Словно это был щелчок пальцами ловкой руки какого-то злого гения. Вслед ща щелчком ударил свет. И теперь лишь гадать стоило, не игра ли воображения это все? Вчера ли это все было... и было ли вовсе. Если это игра воображения, то у нее неплохое соло...
Краткий миг непонятных, мутных воспоминаний, с белым светом, глухими голосами и вот... Тьма. Тьма всегда закрадывается в самые дальние углы и радостно щекочет нервы даже самого крепкого бойца. И лишь алкоголь может это остановить, ибо он глушит рассудок, словно фатонная бомба.
Мужчина резко открыл глаза. Это было его ошибкой, ведь теперь, словно Девятый вал, на его голову нахлынула боль, что импульсами била в виски, занимая главенствющее положение. Мужчина все еще лежал, а его тело донимала дрожь. Сжав свои зубы чуть ли не до скрипа, он пытался угомонить свое тело, но ответом на приказы тонких сплетений нервов, тело отреагировало мерзким, сухим и режущим горло кашлем. Приступ кашля стал донимать куда страшнее треклятой боли в голове. Двадцатый не выдержал этого стенния и поднял корпус теля, приводя себя в чувство.
Спустя минуту... или две, кашель отступил и мужчина жадно хватанул дозу спертого и затхлого воздуха ртом. Не будь на его лице маски, Двадцатый вновь бы закашлял, но уже от гадкой пыли в легких. Голова все также болела, отчего он лег. "Нужно приходить в себя... и поскорее" - такими были его мысли. И неспроста. Он стал вертеть головой, осматриваясь. Ничего годного не увидеть в таком положении. Но и этот осмотр принес плоды. Он заметил тусклый блеск металла, протянул руку и нащупал предмет. Кожа перчаток не дала нужной информации о том, что он нашел. Поэтому Двадцатый решил вытащить предмет и утолить свое любопытство. В руках его оказалось мачете. Плохой работы, изношенный и с рукоятью, которая давала знать, что мачете повидала не одного хозяина. Но это лучше, чем голые руки.
Спустя некоторое время в лежачем состоянии, мужчина нашел в себе силы и поднялся на ноги. Сперва, он сел, затем попытался плавно встать, но его тело не послушалось. Он упал и лишь после резкого толчка, Двадцатый нашел опору за столик и выпрямился. Ох, тяжелое утро... или день. Пока не известно.
Глаза мужчины слепило от дурмана боли. Он рассмотрел комнату - она не предвещала опасности, нежели еще двое неизвестных. Что же, он сжал покрепче мачете и посмотрел на неизвестных. Сухой рот и горло не хотели, но преодолев это нежеланье, Двадцатый все же выдавил короткую фразу, дающую достаточно информации тем, кого он видел,
- Не знаю, черт побери, кто вы двое. Но без боя я не сдамся выродкам вроде вас... Так что советую трижлы обдумать, хотите ли вы уйти отсюда без рук. Если уйдете вовсе.
Голос мужчины не дрожал, а низкий и хриплый голос выдавал внушающую интонацию, что могло ему помочь с блефом о руках и ногах. Ведь он был настолько слаб и подавлен, что с ним и ребенок цыгана с палкой справится.