Случается так, что мысленно ты уже уходишь, что ни капли противоречия не закрадывается в мысли, ни капли сомнения не поселяется в сердце. Просто почему-то ты знаешь, что так будет... Оценила себя. Убедила себя. И приготовилась принять свое наказание. Таковым почитала Соль справедливый конец ее неказистых украшений танца.
Откуда в ее душе поселилось столько яда? Яда, которым она отравляла самое себя, подобно виртуозному садисту, щедро отмеряющему пинки за малейшую оплошность.
Сегодня он перечеркнул все это разом. Этот мужчина, стоящий напротив, он своим уверенным отрицательным жестом, вдруг дал понять девушке, что та слишком строга к себе. Слишком жестока. Но нет, даже не это.
Соль едва сама осознавала, что сейчас происходило у нее внутри. Ее слух ловил горячие слова похвалы. В них не было ни тени вежливости или разгульной жалости, что тычет сотнями иголок, принуждая становиться безмолвным гимном чужому снихождению. О, нет...
Горячий поцелуй благодарности сметает остатки смятения и, вновь отстранившись, Хорхе мог видеть лишь бескрайнее изумление. Будто восторг невинного ребенка, так взирала она на него с широко раскрытыми глазами.
Какой злой гений так часто нашептывал ей гнусные заверения в том, что она, выходя на публику, снискает благорасположение, исключительно сумев поразить взыскательного гурмана? Когда даже это превратилось вдруг в состояние куклы, что выходит на подмостки и судьбу ее вершит толпа. То, чувство, что не имея право на ошибку, ты потеряешь все...
И в этом отрешении, в этой болезненной слабости истерзанной души смываются лица, теряется суть... Но, почему? Соль была и сама удивлена. Она настолько привыкла с этим жить, что лишь сейчас осознала, как очнулась от зимней спячки. Стремительное, пронзительное осознание опалило разум и чувства, когда она поняла, что искала не там.
Пытаясь продемонстрировать лучшее из своего мастерства, она желала покорять сердца... Но чем? Были ли для нее важны все эти люди? Если в кружеве и мареве чужих судеб в сущности ее интересовала лишь их оценка. Как иллюзорный билет получить право на свой кусочек счастья и не быть отвергнутой.
Ах, как это было сейчас нелепо. Ах, как это было ужасно, гнобить себя столько лет в удивительно порочном эгоизме...
Она не замечала ничего вокруг, бродя, словно одержимая в желании получить подтверждение, что милонга принимает ее. Будто черный призрак, размытый, невнятный, что жаждал вновь обрести телесные очертания и ожить, прочувствовать всю прелесть настоящей жизни.
Как странно...
Этому человеку своей искренностью, своей простотой и непосредственностью удалось не просто покорить ее... О, нет! Не подозревая о том, Хорхе сумел сотворить гораздо большее... Разбудить ее ото сна.
Вот то непостижимое, что искала она все эти годы, не понимая, что потеряла свою простоту и искренность, открытость сердца и его тепло. Форма и исполнение вдруг подменили суть и душа не рождала тот самый импульс, за которым девушка гонялась. Путешествие, которое никогда не привело бы ее к цели... Если бы этот мужчина так неожиданно не появился перед ее взором, пригласив на танец жизни...
Уже в этот момент она знала, что продолжит танцевать. Весь этот стопор, все эти формы вдруг стали не важны. Даже если она тысячу раз ошибется, даже если вдруг споткнется, Соль знала, что это всего лишь занятная мелочь, искринка, вспыхнет и погаснет, уступая неумолимому течению жизни. Не стоит зацикливаться на мелочах и ошибках, которые всегда возможно исправить, если глядеть в верном направлении.
Ладонь в атласной перчатке легла на грудь Хорхе, он прижимает ее ладонь к своей груди и Соль хочется услышать его сердце. Теперь по-настоящему.
Понять его историю, постичь его мысли!
Стремительное сближение и легкая поволока рождающейся на губах теплой улыбки.
Я с тобой!
Эту мелодию Соль узнала практически сразу. Удивительно, стоило ее льду растаять, как Медина завел песню, не воспринимающуюся нынче иначе, чем провожающий шлейф былой обиды и злости...
Алонсо. Прощай, Алонсо.
В девушке схлестнулись возвратившаяся было живость и благодарность, что уже прорывалась в яркий и трепетный пассаж каблучками. О... Она, словно бабочка, вылупившаяся из кокона. Еще только осваивающая свои крылья. И в то же время любознательно и смело.
Есть такие эмоции, которые до конца выплеснуть не удается долгое время. Ты можешь проливать потоки слез и все же остается что-то, за что так хочется держаться, хвататься... и это сложно отпустить. Ей казалось Алонсо сломал всю жизнь... Тетя Мария... Собственная мать. Но в сущности же, сама она искала лишь предлоги, чтобы оправдать свой собственный страх. Поставив крест на своей привлекательности, она не могла признать, что попросту теряется в том, как себя проявить... Ей никогда не позволяли сделать это в полной мере, а следовательно и вкусить всю силу последствий. Недаром говорят, у страха глаза велики. И как бы там ни было, даже дочерью не следовало прикрываться, пытаясь скрыть свое малодушие благими намерениями.
Наверное, то, чего так не хватало во всем этом помешательстве - это разумности. Что же, вот оно... Ее новое путешествие жизни, оно начинается.
И она выразит истинную дань своему прошлому, что всколыхнула в ней эта песня.
Их танец начинался просто. Он дал ей простор для решений, для импровизации. Захочешь - попробуй, а нет - и не страшно. Так сладко. Так легко... И Соль плыла. Сейчас она горела желанием подарить Хорхе незабываемые впечатления. И отнюдь не ради одобрения или оценки. Она знала, из его действий знала, что по-настоящему важно для него. А теперь и для нее.
Только они. И ничего более.
Да, я - та девушка с цветком и давно увядших лепестков скорбную ношу тащила на груди своей, подобно печати проклятия, что сотворила для себя сама. И сегодня ты - тот, кто одел на мою грудь свежий цветок. И я безумно благодарна тебе за это.
И в каждом моем движении, каждом жесте, вздохе и взгляде струится то благоухание, что родилось в душе у меня. И посвящено оно тебе. И только тебе.
Есть люди, которых запомнишь на всю оставшуюся жизнь. Ты из них.
Соль улыбалась.
Ее стан, сбросив невидимые кандалы, вспомнил о своей грации. Ее руки чувствовали, что могут дарить наслаждение.
Плевать, как это выглядит!
Их красота - она живая. Пульсирующая на кончиках пальцев, полыхающая жаром через ткань одеяний...
Она подалась навстречу. И стала ближе. И в унисон творящемуся ритму, дарила свое сердце незнакомцу.
Пусть драму ее жизни выдавало с головой, пусть это были касания раненой души. Больше не было картонной безжизненной коробки, что так была озабочена тем, насколько достойны ее узоры...
В этот раз она была смела. Не развращенно... Щемяще. Упоительная нежность ласкала атласом по щекам... Непослушные локоны, лишенные заколок, ничуть не стесняясь, плюхались, словно шаловливый ребенок, и скользили... по шее мужчины, по подбородку...
Он слышал, как отбивают ее каблуки красивые шаги на паркете...
Невозможно было не заметить, как преобразил он ее.
И сейчас Соль дарила игривые взгляды, что сменялись в порыве прижаться щекой... Как в последний раз... А затем она порхала, как птичка... И улыбалась, и плавно чертила полукруги туфелькой...
Она была подобно бурной реке... Что то хлынет неистово, то журчит ласково. Сменяющаяся, разная... Она и смеялась, и плакала... Шествовала, как богиня, и падала ниц, подобно рабыне...
Покорность и мягкость сменялись страстью и силой...
Высокое ганчо, оно словно сказало: сейчас ты - мой.
И будто пошутила, шаги, еще шаги, струились кучерявым извинением за шалость.
Да, Соль забылась в этом танце, всецело отдалась ему и растворилась в нем. И этот головокружительный вихрь эмоций воронкой пьянил и дразнил ее партнера.
Я - девушка с цветком. И ты - не мот. Сегодня ты стал моим солнцем. И слезы мои - бурлящие воды растаявшего льда.
Она действительно плакала. Плакала от счастья, плакала, отпуская былую боль. Плакала от свободы. Плакала от наслаждения.