После кивка Эстер сидела, как на иголках: а ну как не подойдет, а вдруг как она ошиблась, а если ответ предназначен не ей и она просто перехватила отблеск чужого успеха? Но нет: мужчина поднялся и легкой походкой направился… к ней? Наверняка к ней, как может быть иначе?
Словно загипнотизированная, англичанка неотрывно смотрела на того, кто выбрал ее и кого выбрала она. Кавалер словно бы не шел – танцевал, и каждое его движение было исполнено грациозной уверенности. Ах, если он так ходит, то как же, наверное, божественно он танцует! Представив это, юная леди в очередной раз за вечер зарделась: положительно, для нее милонга была полна стыда, но как этот стыд был сладок и притягателен!
Она смотрела на спешащего к ней джентльмена, забыв обо всем. Исчез добрый дон Альберто, заботливый кузен, исчезла шумная публика, забылись недовольно-осуждающие речи отца про этот «развратный грязный танец». Ее первый партнер по танцу шел к ней, а все окружение превратилось в эдакое подобие лабиринта, сквозь которое Тесей, сразивший минотавра недоверия, выбирается к своей Ариадне.
Это сладкое томление в груди, это непередаваемое предвкушение танца: что может сравниться с этим? Ни вино, ни табак, ни несмелые ухаживания юного мистера Кавендиша не могли даже близко приблизиться к тому трепету, что родился в сердце Эстер.
Подрагивали тонкие пальцы, токая туфелька нетерпеливо отстукивала ритм: ожидание само по себе было прекрасно, но как же долго он шел! Или это так казалось только для нее? Сиротливо застыла на краю пепельницы сигарета, застыло боле не нужное вино в бокале… Даже себя саму англичанка почти не ощущала: все ее чувства и эмоции словно бы сконцентрировались на одном зрении, все ее «я» ждало приглашения.
И она дождалась. «Какой он красивый!», - поет сердце. «Какой он галантный!», - вторит разум. «Восторг!», - вскрикивает душа. Эстер чувствует, как губы сами расползаются в глупой-глупой, по детски наивной улыбке, но ничего поделать с собой не может. Только вежливо кивает на приветствие, глядя на джентльмена широко распахнутыми глазами, в которых переплелись горячее желание танца и нотка опасливого страха:
- Синьор.
Рыжеволосая чуть мешкает: надо ли самой встать, надо ли подать руку для поцелуя? А вдруг я сделаю что-то не так, вдруг невольно обижу его, и он развернется и уйдет? Судорожно вспоминает: а что делали те дамы, которые пошли на первый танец? Нет, вроде бы руки не протягивали. Наверное, и ей не следует. Но как же плохо, как же ужасненько плохо не знать всех подобных тонкостей! Она же словно корабль у побережья Terra Incognita, без карты и без компаса, и рискует в любой миг выскочить на рифы! Какой кошмар! Как же страшно!
Но стоит кавалеру улыбнуться и протянуть руку, как все опасения исчезают, словно тени под юрким солнцем. Ударившаяся было в панику Эстер расцветает. Вновь душа поет соловьем, а погасшая было улыбка наполняется счастьем. Танго, танго, танго! Впервые настоящее, всамделишное танго! Да еще с таким благородным обворожительным кавалером! Ах, какая прелесть!
И девушка в ответ с благодарностью протягивает свою тонкую руку, готовая следовать за мужчиной хоть на танец, хоть на край света. Безумно, бешенно бьется сердце, бурлит в жилах кровь – еще миг, только краткий миг, и ее желание исполнится!