Старик чуть нахмурился: общие рассуждения англичанки были далеки от привычного ему взгляда на вещи, впрочем, (улыбка вернулась на его лицо) она кажется была заинтересована и Городом и Танго, а значит была к ним расположена? О, эти грингас, они никогда не говорят напрямую то, что чувствуют! Такая красота и столько холода, как это возможно?
- Эстер, какое прекрасное имя! У нас говорят Эстреша, звезда! - Альберто произносил испанское “эстрейя”, как и все слова с сильным местным акцентом, существенно более мягким, чем резкий академический кастильский говор. И вправду, вы сияете сегодняшним вечером взойдя в сумерках этого зала, и солнце убегает, уступая вам власть над светом! Смелость и осторожность прекрасные качества в череде ваших достоинств, но хочу все же предупредить - опасайтесь Города. Сейчас мы на границе Центра, тут светлые широкие проспекты и много полицейских, но квартал в сторону Реки, и все поменяется. Слишком много плохих, очень плохих людей захотят сделать злые, нехорошие вещи с такой красивой и обеспеченной сеньоритой, не знающей жизнь тутошних улиц. Потому, ни капли не сомневаясь в вашем благоразумии, молю вас серьезно принять мои слова.
- Даже тут, в заведении, не имея знакомых и друзей, вы можете стать жертвой пройдохи или обманщика, без всяких мук совести способного воспользоваться чистотой и незамутненностью вашей прекрасной души! О, сама Пресвятая Дева Мария послала меня к вам, я уверен, чтобы оберегать от нечаянных расстройств, которые способны доставить такие неприятности! Какая удача!!! Чтож, раз вы желаете танцевать сегодня, то надеюсь вы, как чужестранка, позволите мне еще один маленький совет? Я вижу, тут много иностранцев… ни в коем случае не принимайте предложения мужчин, подошедших прямо к столику и вставших перед вами с протянутой рукой, зовя вас на танец. Это жуткая грубость, и принять ее, значит потерять достоинство! И не танцуйте больше четырех мелодий и меньше двух. Это может дать повод для неоправданных надежд в одном случае и обиды в другом… Доверьтесь старому Альберто! - изрядно потасканный жизнью портеньо вновь расплылся в улыбке довольного кота, собиравшей глубокие морщины на щеках и в уголках глаз, замолкая к началу слов следующей песни и окидывая милонгу легко скользящим, но внимательным взглядом из-под приспущенных век. Расслабленная поза его говорила, что этот блок мелодий он танцевать не собирается.