Велеречивый старик уселся по соседству, а англичанка тем временем блаженно затянулась тяжелым крепким дымом. Запретный плод всегда сладок: никто из домочадцев и помыслить бы не смог о том, чтобы разрешить юной благовоспитанной леди заниматься таким низменным и недостойным занятием, как табакокурение. Но Эстер любила бросать вызов устоявшимся традициям, хотя и предпочитала делать это предельно аккуратно и незаметно. Одним из таких вызовов были сигареты: некая квинтэссенция свободы и вседозволенности, самостоятельности и взрослости.
Девушке нравилось в них все: нравилось, как можно изящным и плавным движением руки поднести к губам длинный мундштук, как можно замереть на секунду в предвкушении, а затем набрать в легкие тяжелого дыма, чувствуя, как немного замутняется разум и ощущая этот ни с чем не сравнимый вкус независимости. А затем, отведя мундштук в сторону, выпустить в воздух маленькое темное облачко, которое быстро рассеется без следа. А прогоревший табак отправляется в холодный бесчувственный металл пепельницы – стряхнешь, и видишь, как еще рдеет маленький огонек, словно маяк в ночи. Но мигание становится все реже и реже, и сквозь серое и черное почти не увидишь алого. Искорка тухнет, и горстка пепла мертвеет, застывает. Англичанке эта простая картина казалась глубоко символичной: как пепел отрывается от сигареты, так и она отрывается от материнского дома, позволяя себе хоть немного, но побыть самой себе хозяйкой. И точно так же, как тлеет пепел, это недолго: на короткое время она загорается, чтобы вновь остыть. Чтобы стать холодной и спокойной, чинной и достойной своих родителей. До следующего раза.
Пожилой джентльмен, наверняка бывший некогда актером, искренне веселил рыжеволосую. Слушая подобную осанну в свой адрес, Эстер не могла не разулыбаться – никогда ее внешнему вилу не доставалось подобных комплиментов, тем более в таких выражениях. Это было чертовски приятно, хотя и балансировало, с точки зрения жительницы Туманного Альбиона, на самой грани между пристойностью и развязностью. Впрочем, пожилой мужчина наверняка не хотел ее обидеть, а просто желал поговорить хоть с кем-то и заодно сказать девушке приятное. И ему это вполне удалось.
Мисс Бейли даже немного покраснела, представив, что подобные слова ей говорит не близящийся к закату дней мужчина, а молодой красивый юноша, чье сердце внезапно пронзила стрела Амура. Она всегда в тайне ждала большого и прекрасного чувства, где романтические чувства безраздельно властвовали над двумя душами, но пока что подобного счастья в жизни молодой англичанки не случалось.
Не будучи предметом женских мечтаний, собеседник Эстер, тем не менее, умел тонко чувствовать музыку, умудряясь с безупречной точностью даже такими выспренними эпитетами обратить внимание на главное. Он замолчал, наслаждаясь прекрасными мелодиями и голосом певца, и Эсер молчала вместе с ним, боясь спугнуть тот ажурный и хрупкий фон, которым слова старика оттенили музыку.
Стоило музыке умолкнуть, как разговор продолжился. На философскую реплику джентльмена юная леди благосклонно кивнула, легким жестом руки, держащей бокал с терпким, словно ночь на милонге, вином, обозначив свое почтение собеседнику:
- Кто же не хочет, чтоб сердце его билось в такт этим нотам? Кто не жаждет биения крови внутри под струны и голос, поющий о вышнем? Хоть и рада бы я с головой в этот омут нырнуть, но ведь надобно помнить, - голос Эсер чуть изменился, став чуть ниже и тягучей, словно бы она пыталась кого-то копировать, - в жизни бывают только две настоящие трагедии: одна - когда не получаешь того, чего хочешь, а вторая - когда получаешь.
Следующая пауза вышла чуть длиннее, чем почиталось приличным: девушка раздумывала, сказать ли правду, или обойтись недомолвками. В конце концов, честность победила: воспитание не позволяло солгать незнакомцу, тем паче – человеку много старше ее. Так что, описав сигаретой в воздухе некую невнятную фигуру, англичанка продолжила:
- Хочу ли я танцем понять этот город? Будучи откровенной - хочу. Но одновременно боюсь своих желаний.
Еще и полугода не прошло, как я приехала сюда, - радуясь возможности сменить тему, продолжила Эстер, вновь пробежавшись взглядом по потенциальным кавалерам, - и это первый раз, когда я самостоятельно вышла куда-нибудь помимо великосветского общества. Так что я одна, сеньор, но компаньон мне и не требуется: я всегда аккуратна и осторожна. Но все равно, спасибо за заботу! Да и слишком частые прогулки папенька с маменькой не оценят – это моветон. Так что, - несколько смущенно улыбнулась она, - подобные выходки для меня редкость, хотя и очень-очень приятная.
На клич собеседника тем временем подошел официант. На предложение выпить что-либо еще юная леди вежливо улыбнулась и помотала головой:
- благодарю вас, но ничего не требуется. У вас восхитительное вино!, - и вдруг, спохватившись, повернулась к старику:
- Господи, простите мою невежливость, сеньор. Меня зовут Эстер Бейли.