От него пахло англичанином! Он пуританин? Что деву покрывает белым полотном с разрезом ниже живота? Как скучно это. О ваза! Бесценней нет, но жесткие тиски как клетка. И дышится ей тяжко, как будто бы в тюрьме. Пред волей склоняясь, но только до конца второго танца. Медина безупречен, но вот играет третия мелодия, а пыл креола бутафорский, как сталь в кинжала рукояти утопает. Театр! Наигранность. И Талия решается сломать назойливую клетку. Ах, котик дикий. Царапка неукрощенная. Что понимает это пахнущий туманным островом креол? Где страсти, чтобы укротить строптивицу? Их нет! Вот Талия бросает призывный взор на итальянца, что жару подливал одной из пар. Ревнуй, нахал! Тень выделяет ореховую оправу глаз.
- Двоюродная сестра, - шипит сквозь зубы Талия.
"Удобный вариант инцеста, - подумала она, но промолчала, вскипая про себя".
Чутье мужчины притупилось и нежная кисть скользнула из захвата. Медина. Его нежнейший голос ласкает, а так как будто создан для шагов. И Талия охотно ломает клетку, вырываясь. Уперла кисть Мигелю в грудь и заставляет пятиться, как бы вопрощая. Кто ты такой, чтоб мной владеть? Где страсти пламя? Огонь любви? Ее движения агрессивны, напористы, и в тоже время плавные, подобные воде, что корабли сметает в шторм. Талия хищно скалится, аж жаром обжигая. Проводит ладонями вдоль идеального стана. Посмотри какая я! И двигает бедрами, как персидская танцовщица перед Александром Македонским. Соблазняя и совращая едва приоткрывшим кружевом чулка. Блики играют на нежном розовом жемчуге.