Реакция еще пару минут назад незнакомого человека, с такой непередаваемой легкостью и изяществом вмиг ставшего учителем, была для Эстер подобна катарсису. Никогда еще она себя так открыто не вела, и никогда еще на ее взгляд так не реагировали. Это было прекрасно, это было непередаваемо.
Девушка уже словно бы слышала: «Сеньорита, позвольте пригласить вас на танец», но шли секунды, а ничего подобного не звучало. Вместо этого Фернандо с забавным акцентом южанина похвалил ее старания. И это было бы приятно, если бы не печальное осознание того, что танца с этим идальго с демонами внутри не будет.
Лицо англичанки недовольно вытянулось, погрустнели глаза. «Как же так?», - недоумевала она. Сейчас молодая девушка была похожа на ребенка, который уже было добрался до банки с леденцами, но в последний момент ее отобрали. Она не верила, не хотела верить и не понимала, почему Фернандо не позвал ее. Он же сам этого хочет, это видно даже такому неискушенному человеку, как она!
Кавалер тем временем продолжал говорить, но думы Эстер были безмерно далеки от его слов. Голова невпопад кивнула, а мысли тем временем метались подобно всполошенным бабочкам: «Почему? За что? Что мне делать?». Инстинктивно она стянула с себя левую перчатку – будто готовясь к танцу, и теперь нервно мяла ее в руках. Разум не находил ответа, довольствуясь лишь домыслами. Юная леди сама себя убедила, что, раз мужчина готов танцевать, но не приглашает ее, значит дело в нем. Наверняка он пережил нечто страшное. Гибель возлюбленной? Или предательство? Тогда у него в сердце есть место только для боли, ведь для переживших великий блеф жизнь оставляет клочок бумаги.
И не будет ли добрым делом растормошить его, вытянуть на танцпол? Он этого хочет, и она этого хочет, так почему нет? Но как, Господи, как это сделать? Эстер не знала, как может девушка пригласить джентльмена танцевать: а значит, оставался только самый простой способ – прямой, в лоб, как и положено британскому льву. Пускай она даже на львенка не похожа, не важно: надо решаться.
Как там говорил Фернандо: не надо виски, вы и так показали храбрость тем, что пришли сюда? Тогда не будет большой беды, если она решится. Времени терять было нельзя: еще миг, еще пара ударов сердца, и он уйдет. И Эстер решилась на отчаянные меры.
Голова чуть склонена, так что медно-рыжие пряди полузакрывают глаза. Спина пряма. Губы чуть приоткрыты: нет от попыток быть чувственной – тяжело дышать, когда сердце заходится барабанным боем. Пальцы все также мнут несчастную перчатку, а туфелька отстукивает под столом пулеметную очередь. Взгляд англичанки открыт и чист, она не таит своих чувств и желаний.
А голос внезапно стал мягче и глуше, и не составит труда в нем уловить смесь просьбы и надежды:
- Кабальеро, не откажете ли вы мне в удовольствии станцевать первое в моей жизни танго на милонге с вами?