Улыбка. Взгляд. Сильное мужское тело рядом. Гринго. Самоуверенный и бестолковый как все гринго. Тяжеловатый, и малость неуклюжий, он двигается как гринго. Пахнет как гринго. И танцует как гринго. Слишком помешенный на себе, своем умении, своем эго. Ведет. Сгибает. Провоцирует. И безнадежно проигрывает певцу с оркестром. А в венах и артериях Доры пульсирует танго. Ведь кажется, что Медина поет о ней. О ее безответной любви. Потерянном возлюбленном.Ожидании чуда, когда разум твердит, что оно невозможно. Нигде. Никогда. И Дора вкладывает всю себя в мелодию, которую не может испортить даже такой партнер. Как призовой кобыле не в силах помешать выиграть никакой жокей. Она танцует сильно, надрывно. Вроде и подчиняется партнеру и в то же время спорит с ним каждым движением. Уходит спиной вперед. Бесстрашно падает назад затылком. Отталкивает, когда руки тянут навстречу. Налегает телом, когда партнер дает свободы. И увлекается. Музыкой, борьбой, противостоянием. Натяжением, напряжением, вибрациями тела. И голосом певца. Кажется невозможным, чтобы мелодия завершилась.