Несмотря на то, что Долорес давно обтесалась в городе, во многом она оставалась все той же девчонкой с фермы. Она искренне не понимала, как можно пить сухое или белое, когда есть сладкое красное? Как можно есть рыбу, или бррр… каких-то склизких моллюсков, когда Бог подарил этому миру стейк из говядины? У быка можно приготовить даже хвост и яйца, но нет ничего лучше отварного языка с острой горчицей. Дора презирала людей, которые могли разглядывать Пикассо и Дали и делать глубокомысленный вид, что что-то в этом понимают. Не понимала, зачем оттягивать удовольствие? Это, конечно, может сделать его острее, но не настолько, чтобы ждать. Раньше в Европе бал открывали королевы, а чем она хуже? Танцпол еще пуст и Дору тянет быть первой.
Когда женщина поймала на себе взгляд возможного партнера, то ей хватило буквально секунды, чтобы его оценить. Навскидку. Как при стрельбе. Вид, взгляд, осанку, манеру держаться и манеру кабесео. Неплох, да неплох. Вряд ли больше. Но не попробуешь – не узнаешь. И мурашки вдоль спины. Значит он. Для начала. Как первая затяжка после недели без табака. Как рюмка снять похмелье.
Глаза в глаза. Движение веками. И легкая, мимолетная улыбка.