Вопрос соседа застал на выдохе, пока итальянец терпеливо отказался от предложенного кокаина. Андрес поморщился, и отсалютовал бокалом, пока свободная рука стряхивала пепел.
— Напротив. У меня сегодня праздник!.. — он попытался сквозь боль передать радостную улыбку. Как ни странно, вышло: картинные эмоции у мужчины выходили виртуозно, — Я стал дядей!..
Его отвлек вклинившийся человек, наспех покупающий билет. Зубы скрипнули от злости и негодования: его прервали. Самолюбие отказывалось такое прощать! Андрес мрачно следил за торопыгой, медленно потягивая виски. Недовольно показал клыки, то ли демонстрируя неприязнь, то ли выдыхая алкогольные пары.
Взгляд сверлил каброна до самого столика, за которым его ждала милая сеньорита. Ненависть расцветала буйно и непрерывно.
Жаркие объятия, глупая улыбка.
Прижимая холодный бокал к виску, Андрес пьяно наблюдал за голубками, ощущая, как внутри все рвется от зависти.
А она была хороша.
Преступно, раз уж на то пошло.
Андрес знал толк в дамах. Платье с открытой спиной, высокие каблучки, довольно скромная заколка и такие же серьги. Она не пытается произвести впечатление: уверена в себе. Женщины редко отказываются от украшений, если они не стеснены в средствах. О, а она точно не из бедных, раз носит столь дорогое платье так непринужденно, будто это ночнушка.
Она уверена в себе. Знает, что юность — лучшее украшение, и не спешит опошлять свой образ, доведя его сладостной гармонии.
Проклятие!
Он ненавидел ее спутника уже столь яро, будто тот перебил всю его семью. Кем бы он ни был, он явно не заслуживал подобной компании.
Виски перетек в глотку резко.
Стакан ударил об стол, а не докуренная сигарета с шипением вонзилась в лед.
О, он был уже достаточно пьян, чтобы не видеть всех последствий. Он их просто видеть не желал.
Кивком извинившись перед оставленным человеком, итальянец встал, и вальяжно отправился к выбранному столу, гибко обходя любого, кто мог попасться под ноги.
— Пердон, — Андрес возник над столиком внезапно, обрывая разговор пары, и оголяя зубы так, что клыки блеснули в тусклом свете. Он играл не по правилам, но на войне все средства хороши.
— Прошу простить за наглость, — язык лениво цеплял зубы на шипящих, доводя речь до сладкого шелеста, — Уверен, я не испорчу вам вечер…
Он впервые взглянул на даму, с которой в этот вечер успел познакомиться лишь со спины. Брови нахмурились от удивления и легкого удовлетворения: его самые смелые догадки были верны. Воистину, она была прелестна, и запах дождя, повисший в воздухе лишь усиливал ощущение. Будто сама Весна, приняв женский облик решила посетить это заведение.
— …если украду вашу даму, — он вообще забыл, у кого сейчас просил разрешение: все внимание было на девушке, — …буквально, на один танец…
Последнее слово растянуло губы в наглой усмешке.
«Он заслужил наказание за то, что опоздал, не так ли?», — говорил этот взгляд.