На слове «лед» Андрес скупо морщит усы, но все же кивает. Услышав звон, он возвращает интерес к стойке. Рядом возник чей-то портсигар.
— Grazie, — он благодарит довольно искренне, и даже не замечает, как переходит на итальянский.
Спохватился чуть позже, когда губы уже сомкнулись на папиросе:
— Благодарю, — тут же перевел, и едва уловимым, играючим жестом извлек зажигалку, ловко заставив её разродиться пламенем.
Кончик сигареты зарделся от страстного прикосновения огня.
Обернувшись к зале, мужчина затягивается, осторожно придерживая папироску двумя пальцами, манерно отведя в сторону мизинец.
Вдох.
Шелест сгорающей бумаги, и глаза закатываются от наслаждения.
Затылок будто тяжелеет от удовольствия, и запрокинув голову, итальянец задерживает дыхание, давая каждой клеточке своего тела насладиться, наконец, долгожданной затяжкой.
«Вот ты какой… вкус жизни».
Горький, неприятный, с привкусом гари на языке. И ведь в этом его прелесть…
Опершись локтями на стойку, Андрес какое-то время изучал потолок. В то время из чуть приоткрытого рта коварно сбегает почуявший свободу дым.
Мужчина выдыхает его остатки, но под конец грудь сводит-таки спазмом: ядреный табак, ни дать ни взять. Чуть закашлявшись, итальянец утер слезу и благосклонно качнул головой, с удивлением поглядывая то на зажатую папироску, то на человека, поделившегося ею.
Между ними явно было нечто общее.
Мимо прошла интересная сеньорита, отметив кивком самого знакомого Андресу незнакомца. Взгляд зацепился за нее, назойливо провожая.
— Тише, Андрес, — прошептал мужчина, пришпорив похоть, как норовистую кобылу. Взгляд вновь обратился к стойке.
Он ничего не ответил бармену про полотенце, но тот все же положил его рядом.
— За билет, — сквозь стиснутые зубы изрек гость, отсчитав пару купюр. Щуря правый глаз от дыма, он протянул деньги бармену. Там было больше, чем стоило: сразу и за виски и за обходительность, — Намечается нечто интересное, а?..
Вырвав изо рта папироску, мужчина осторожно глотнул алкоголя, стараясь не потревожить лед. На голодный желудок, виски сразу ударил в голову, начав диктовать свои правила.
Тянуло на треп. Долгий, основательный и пьяный.
Андрес сделал еще одну затяжку и, не выпуская из легких дым, залил в себя еще один глоток виски, пытаясь таким нехитрым способом если и не удушить порыв излить кому-то душу, то хотя бы утопить его.