Дулин сплюнул кровью под ноги - херово дело. Видать пришла пора помирать. Ладно хоть долги с Бельма стрясти успел - на том свете Сталину в глаза смотреть не стыдно будет. Он то грешным делом полагал, что старый хрыч к предкам раньше намылится. Но, такие уж профессиональные риски делового дворфа. И, раз уж пошла такая пьянка, помирать дворфу полагалось с топором в руках. Традиция, мать ее... Впрочем, топор у него имелся - короткий, но весьма увесистый топор, аж в руках он у него будет или в заднице, после того, как его изрубят в капусту будет уже не принципиально. Зато с арбалетом, он глядишь, успеет прикончить еще хотя бы одного вислоухого ублюдка. Отпрыгнув на шаг назад, он вскинул арбалет и пьяным голосом заревев прямо в хобгоблинские серые рожи:
Крепче, воин, сжимай топор
Врываясь во вражеский строй.
Пусть сталь сегодня решает спор
Кто завтра вернется домой!
"Хреново, что про самострел я песен не помню" пронеслось у Дулина в голове.