Дом. Родной дом. И чужой дом.
Он хотел ей что-то сказать. Он напевал стылым ветром в коридорах, что кем-то, когда-то, зачем-то был заколдован. Что-то ужасное случилось в нём много-много лет назад, из-за чего он… заболел. Да, Лиза воспринимала это проклятье, это чёрное колдовство, как прилипчивую хворь, заразу, способную распространяться, наверное, на тех, кто долго находится в этом доме и подвержен этому колдовству, лишён иммунитета. Даже она, Лиза, может этим однажды заболеть! Зараза… инфекция в него проникла. Кто-то постарался всё сгубить. И это наверняка было как-то связано с Норром, она это чувствовала. Не просто так к ней явились Пифия с Ареем и завели разговор о волшебной стране. Может, кто-то оттуда, владеющий злыми чарами, проклял мамин дом? Кто знает… Он, кажется, хотел рассказать, но не договорил.
Девочка даже не задумывалась в эти мгновения, почему её не удивляет, что она слышит Дом. Понимает, что хочет ей сказать её кукла. Знает, что не так с лестницей и коридором. Эти Знания – они откуда-то пришли, они теперь были с ней. Возможно, позже она задумается над этим, поразмыслит хорошенько, но сейчас точно не было ни времени, ни желания разбираться в вопросах существования чудес. Лиза просто верила, что с ней это происходит. Это не мог быть сон. Иначе… иначе всё будет очень плохо.
Наверное.
Или нет? Ведь если это сон, то никакого пророчества, предсказывающего гибель дяди, не было. Хотя, бывают вещие сны…
Она смело бежала по этой коварной лестнице – не забывая только под ноги смотреть и покрепче за перила держаться, чтобы схватиться за них, если ветхое дерево треснет под ногой и нога провалится в подпол. Лиза бежала и слушала, что ей хочет сказать Дом. Она с ним не говорила, не перебивала, но отвечала взаимностью. Все её мысли и чувства были на это направлены – Дом должен это почувствовать. Она хотела помочь. Своему дому, дядиному дому, и тётиному тоже, и кузенов.
«Не бойся! – пришла вдруг первая мысль, когда Дом испуганно затих, ударенный ветвями злых деревьев. – Я с тобой! Я тебя не оставлю!»
Нельзя оставлять друга в беде, а этот дом – он, без сомнения, был Лизоньке настоящим Другом. Он согревал её в студёные морозы. Старался, как мог. Прятал от чужих глаз, когда ей хотелось побыть немного в уединении. Пусть он порой был жесток, но в этом была не его вина. О-о, они с этим домом были давними друзьями. И тётя, вселившаяся сюда после замужества с дядей, не могла помешать этой дружбе, соединённой духовными узами с мамой, жившей здесь задолго до неё, проведшей в этом доме своё детство. Дом помнил малютку Натали. Теперь он оберегал Лиззи, её дочку. Как сердитый дедушка, дождавшийся долгожданной внучки. Пусть он и ворчит, и говорит с ней гневливо, но сердце не обманешь – оно чувствует, что дедушка тебя любит. Добрый, ворчливый, старый и родной Дом, помнящий маму…
Но эти деревья… с ними что-то не так! И нет, нельзя желать им смерти. Тут нужно что-то другое придумать. Они наверняка тоже заражены, как и лестница, как и сам дом. Больные деревья… А вдруг их ещё можно вылечить? Хотя бы волшебством! Зажечь спичку и загадать, чтобы болезнь ушла?
- Не надо меня пугать! Я сама испугаюсь!
Так говорила одна Лизина подруга из гимназии, не в меру пугливая девочка, но сердившаяся, когда её пугали специально, чтобы увидеть её испуг. Сейчас эти слова были очень кстати, и Лизонька их повторила раз, другой, третий, пока бежала назад в свою комнату. Всё тихо да шёпотом, боясь нарушить своим звонким голосом многолетний покой этих стен. Но эти простые вроде бы, незатейливые фразы бодрили, придавали сил, от них делалось спокойнее. Казалось, будто её нарочно пугают, а значит, что ничего страшного и угрожающего на самом деле нет. Просто кому-то страстно хочется попугать одну жительницу этого дома, которая вмешивается в чьи-то чужие планы.
Ну и пусть пугает. Лиза – отважна! Из той породы людей, про которых можно сказать: «я не трус, но я боюсь!» Бояться – правильно. Страх – это естественный механизм защиты, оберегающий от всевозможных жизненных опасностей. Не будь страха – люди бы гибли за просто так, бесстрашно совершая необдуманные поступки. Страх сдерживает и оберегает, контролирует… Вот когда его становится слишком много, он обрастает плотью и обретает реальные формы, превращается в панику – это уже неправильно. Всего должно быть в меру. И страха тоже – не много, но и не мало. Лиза не паниковала – она просто боялась тех опасностей, которые действительно могут причинить вред.
Дверца в комнату со скрипом отворилась, и дрожащая от стылого холода девочка вбежала внутрь, закрывая за собой волшебную дверку. Оглянулась быстро назад, на эту сказочную дверь, огляделась вокруг в комнате. Ох-хо-хо, так хотелось согреться в постельке. Но сначала – растопить замёрзший камин, иначе от холода она не уснёт. Или уснёт и простынет во сне.
- Даша, подожди, я сейчас… - шепнула Лиза, оставив куколку на кровати, заботливо прикрыв вторым покрывалом. Перо, орешек и коробок со спичками положила на стол. И бросилась к камину, принялась разжигать остывший огонь, щедро заправляя его дровами…
Знать бы, с каким Врагом собиралась встретиться Пифия. Возможно, Лизе стоило остаться и помочь Провидице и Арею? Но они её решительно прогоняли прочь. Оба, что немаловажно. Ведь они постоянно спорили друг с другом, грызлись за каждое сказанное Пифией слово, а тут – пожалуйста! – сошлись в том, что девочке надо уходить. Вот она и ушла, напуганная этим их обоюдным напутствием. Стра-а-ашно, когда оба – и Арей, и Пифия – в чём-то сходятся единогласно.
Но она обязательно вернётся. И поможет им. И спасёт своего дядю. И…
Звезда…
Мама любила рассказывать про тот чудесный звездопад…
Лиза вспомнила про маму и тут же крепко уснула, согретая тёплым одеялом и разогревшим комнату камином. Даша, по обычаю, лежала рядышком, но не слишком близко, чтобы её большая подружка во сне случайно не повредила куколку. Всё же она иногда ворочалась.
- Да, Дашенька, обязательно расколдуем… мы ему поможем, не волнуйся… всё будет хорошо… - сонно шептала девочка, и на заалевших от тепла губах появилась улыбка, с которой она и уснула…
* * *
Ей снилась падающая звезда. Упавшая от большой любви. Такой большой, что она не могла усидеть на небе. Кого же она так сильно любила? Может быть, свою маму? Или речь о другой любви?..
- Ах, это прекрасно… - уже будучи во сне, шептала Лиза, рассматривая маршрут Звезды на небе. Путь, который она проделывала, оставляя за собой след, похожий на ослепительный хвост кометы. Соединяя два мира и, может быть, два сердца. Две души. Воедино. Две половинки одного целого…
Лиза стояла под огненным дождём, запрокинув голову вверх и протягивая руки к небу, которое, казалось, падает вместе со звёздами. С метеоритами этими, извечными звёздными странниками. И это не было страшно. Это было… захватывающе! Сердце в груди сжималось от тёплой боли, стоило только подумать, свидетелем какого величественного события она была. Это зрелище завораживало. Словно бы небеса готовы были рухнуть на землю… нет, поцеловаться с ней. Вот чего они хотели на самом деле. И забрать во время поцелуя лишних звёздных жителей, чей путь уже закончен на Земле. Вернуть их в Бесконечность. В Вечность. Чтобы однажды, снова, когда они будут готовы пойти на новое воплощение, отринув бесконечность ради любви, отпустить их. Проводить с добрым напутствием.
Ведь Небеса – это их Дом. Небесный дом. Такой же близкий и родной, заботливый и ворчливый дедушка, каким был дядин… и мамин дом для Лизы.
А может, в Нём есть частичка Небес? Точно так же, как в Ней жила Звезда…
* * *
Глаза открылись нехотя, сами собой, против воли едва пробудившейся от чудесного сна девочки. Снова закрылись, не желая терять чудо сна, но что-то заставило Лизу их опять раскрыть, на этот раз шире.
Перо! Она увидела это большое, почти павлинье перо, лежащее на столике! И рядом с ним покоился довольно крупный орех, похожий на грецкий. Это был не сон!!!
Лиза резко вскочила, сев в постели, и в этот момент поняла, что окончательно вспугнула сон. Удивление было так велико, что она проснулась и теперь уже вряд ли смогла бы снова уснуть. Она перевела взгляд на неприметную, маленькую дверцу и радостно улыбнулась. Счастливо прямо-таки!
- Это был не сон… - прошептала она, прижав ладошки к возбуждённо запылавшим щекам. Было всё ещё холодно поутру, без обогрева-то, но от разлившейся по телу радости Лизоньке вдруг стало жарко.
Она вскочила с кровати и подбежала к дверце. А что там, за ней, сейчас, в эту утреннюю пору? Не в волшебный Тринадцатый Час. Поколебавшись немного, Лиза попробовала её открыть, чтобы осторожно заглянуть в коридор. Там ли он всё ещё? Но идти туда она не станет. О нет. Сейчас побоится… Если только он там.
Да и… время было собираться в гимназию. Кажется, она проспала завтрак. Неужели её сегодня отправят в школу голодной?
- Между прочим, сытый организм лучше впитывает знания, - наставительно сказала девочка дверному павлину, почему-то предпочтя в собеседники его, а не Дашу. И шутливо показала ему язык.
Мел… волшебный мел…
Как мало она о нём успела узнать. И непонятно, где и как она его получит. И когда именно Днём придёт Арей, неизвестно. И в каком обличье? Ведь днём у него другое лицо, если верить Пифии. Пифия… Лиза провела ладонью по её перу, желая убедиться, что оно настоящее, затем наклонилась и слегка прижалась к нему носом, вбирая в себя коричный запах. Чудесный аромат…
В любом случае, отсиживаться здесь было глупой затеей. Лизавета не хотела лишний раз злить тётушку. Она не просто не одобрит – она её непременно накажет. Оставив без еды на весь день, очень даже может быть.
- Кто не учится – тот не ест, - так и звучал в ушах её противный голос. Нормальный голос-то на самом деле, красивый даже, но яд его сильно портил.
И Лиза торопливо засобиралась. Для начала надо было застелить кровать и, как можно тщательнее разгладив складочки на платье, бегом бежать в ванную, чтобы умыться после сна да расчесать свои растрепавшиеся и взлохмаченные волосы.
Ах да, и не забыть опустить в карман орешек!
А за Дашей она вернётся позже, перед выходом. Пусть поспит ещё немного подруга.