С замком-павлином они сумели найти общий язык, договориться о содействии и взаимовыручке. Всё-таки, наверное, и птице этой горделивой, назначенной кем-то когда-то давно стражем двери, не очень-то хотелось впускать внутрь страшного ночного гостя. Павлин был поставлен охранять комнату и всех, кто в ней, он не мог допустить, чтобы здесь кто-нибудь был обижен, когда он запросто мог воспрепятствовать этому, достаточно лишь распушить хвост и в крючок на стене его продеть. Правда, сначала эта прекрасная гордая птица, разленившаяся от времени, недоверчиво смотрела на Лизу, раздумывая будто, стоит ли помогать этой девочке, которую во всём доме никто из ныне в нём живущих не считал хозяйкой. А Лиза... нет, она не смотрела в ответ. Она просто взяла павлина за хвост и продела его в эту затейливую петлицу, воздвигнув между собой и ночным чудовищем препятствие. Хлипкий такой барьер. Он мог не выдержать сильных ударов. А они последовали.
Лиза шарахнулась от двери, когда та сотряслась от могучего удара. Решительно так запаниковав, отбежала девочка подальше от этого кошмара наяву, пытающегося ворваться в её пока ещё небольшую, недолгую жизнь. В сон поверить было трудно. Во сне разве бывают настолько реальны все ощущения? Она чувствовала, как озябла от холода, ощущала мурашек, пробегающих по коже, отчего та становится похожей на гусиную. Когти неизвестного чудища разрывали дверь, пытались в клочья её искромсать, а густой хриплый бас ревел, рычал и звал её к себе снова и снова. Но неожиданно Лиза поняла, что её ночной кошмар не может преодолеть эту дверь. Он не справлялся с ней. Бился всей массой своего здорового, должно быть, тела, запускал в старое дерево свои жуткие острые когти, но никак не мог устранить эту преграду на своём пути к заветной цели. Вот и приходилось ему подкреплять свои попытки зовом в тщетной надежде, что девочка поддастся искушению и любопытство в ней возьмёт верх.
Она продолжала пятиться и отступать от двери, уже медленно, пока не упёрлась ногами в кровать, и тогда Лиза, ощутив, как у неё задрожали коленки, просто села, почти упала, настолько быстро это вышло. К реализму происходящего примешались новые запахи. Неприятненькие такие ароматы вымокшей под дождём собаки и - о боже! - едкие, въедливые, щипающие нос и горло запахи гари. Это не могло быть сном! Таких снов не бывает!
Одна уже не очень маленькая девочка злилась на войну и её сердце полыхало огнём ненависти. Оно чернело и наливалось злом, выпускало вместо белого пара чернильные кляксы ядовитой гари. По нему пульсацией проходили всполохи прожилок-вен, несущих в себе отравленный чад. Копоть накипела в лёгких, от неё хотелось кашлять, харкать чёрными сгустками мёртвой крови.
Он пришёл помочь? Но разве друзья ломают двери, когда их не пускают в дом? Разве они являются непрошено ночью, доводя тебя до паники?
- Ты мне не друг! Уходи! - вскрикнула Лиза, тотчас испытав жгучий стыд за прорезавшиеся вдруг в голосе визгливые нотки. Она ведь совсем не так хотела ответить. Ей хотелось бы, чтобы её слова прозвучали решительно и твёрдо. А тут на тебе. Послышались ли ей в собственном голосе истеричные мотивы?
Серые глаза на мгновение блеснули зеленью, когда девочка метнула быстрый взгляд на камин, неожиданно резко запылавший. Это он чадил гарью. Это он протягивал в её сторону языки пламени. Буйные такие язычки бушующего огня, отчего-то казавшегося чёрным. Лиза зажмурилась и помотала головой, похлопала-поплескала себя ладонями по щекам - хлоп! хлоп! - надеясь очнуться от этого кошмара.
И тогда она услышала новый голос...
Лиза прислушалась к его словам, сначала не открывая глаз. Уж больно страшно было их открыть и обнаружить, что ничего не изменилось, она по-прежнему видит дурной сон, больше похожий на явь, и слышит чьи-то голоса. Невольно подумалось, а не сошла ли она с ума от тревоги за дядю и полного одиночества в этом жутком доме.
- Ничуть не жутком, - вдруг возразила она вслух сама себе. - Это мамин дом. Мама здесь раньше жила. Может, даже спала в этой комнате. Он не может быть плохим, - прошептала Лизонька, открыла глаза и огляделась, разыскивая взглядом своим любопытственным нового интересного гостя, сразу заслужившего её расположение своим приятным обхождением, но в первую очередь...
...«Характер у этого дома такой же сложный, как у любого другого человека, Лиззи»...
Вот этим!
- Дядя?!.. - выдохнула она, теперь отчего-то испугавшись, но был это забавный испуг маленького зверька, мышонка какого-нибудь, напуганного топнувшей рядом ногой, прижавшего ушки свои к голове, всего такого нахохлившегося и насторожившегося, сжавшегося в крошечный комочек и только усами-фибрами своими шевелящего да носиком слегка. И глазёнками-бусинками сверкающего. Где опасность? С какой стороны? Куда бежать? Где прятаться? Только вопросы у Лизы были другие: - Ты где? И кто ты?
Она поднялась, и взгляд её случайно упал на брошенную в горячке спешки куклу. Тонкие, красивые брови чуть вздёрнулись. Да нет, это ведь не она говорила? А может, павлин? Лизе показалось, что слышала она шорох, похожий на шум птичьих перьев. Взгляд тут же метнулся к двери и дверному замку.
- Ве... веди, - неожиданно согласилась девочка, но тут же засыпала незнакомый голос кучей вопросов, заозиравшись по комнате. - Где, какая дверь? Куда ты меня хочешь отвести? Кто ты? Ты что-то хочешь показать? Кто такой этот Арей? Пахнет он, как искупавшаяся в луже дворняга, - Лиза скривила свой носик. - Это перевёртыш, да? Я читала про них. От незнакомцев я подарков не беру, но... тебе я верю... - вдруг призналась. А всё из-за той фразы, которую любил повторять дядя.
Вот только куда ж она без Даши? Даже во сне с ней расставаться не стоит. И Лиза снова взяла в руки свою куколку. Немножко пристыдившись, что прямо как маленькая девочка носится с куклой своей. И подошла за свечой. А ещё надо бы спички взять. Те самые, да и обыкновенные тоже.
- Куда идти? Показывай.