Могучий рёв сотряс Арену, и начался трёхдневный банкет богов и героев. В эти дни на Арене можно было увидеть героев, что бились тут когда-то, а также других интересных личностей. Боги также пировали на банкете, и об одном только этом пиршестве можно было бы рассказать не одну историю. Годфри, однако, отбыл сие событие как тяжкую повинность - всё боялся погубить душу.
По истечении трёх дней Годфри, нагруженный подарками благодарных зрителей и богов, и сопровождаемый Нацратом с его осликом и магическим инвентарём, отправился обратно в родной мир. Надо сказать, сам факт, что благородный рыцарь вернулся, вызвал противоречивые чувства, от удивления и радости до удивления и ненависти (выразившейся в обвинениях в ереси, поругании Святого Треугольника, и подписании диавольского цирографа). Нацрат, впрочем, на диво ловко обезоружил всех крючкотворов и богословов - виден был большой опыт в такого рода делах. Самого Нацрата тоже много в чём обвиняли, но он к такому отношению, похоже, привык.
Излишне говорить, что волшебные козьи какашки сделали все источники вод королевства целебными на многие поколения, покончив с Синей Чумой, а упомянутые ранее королевские эдикты о мытье рук и прочем, которые Нацрат с великим искусством и усердием пролоббировал, и высаженные всюду самосевом целебные травы, сильно увеличили среднюю продолжительность жизни в Королевстве. Это, а также постройка бань, канализаций, акведуков, библиотек и учебных заведений, и многие другие его проекты в конце концов возбудили против Нацрата ненависть как крестьян, так и дворянства.
По стране прокатилась волна восстаний так называемых "Грязных Жоп", в ходе которых крестьяне отстаивали своё священное право не мыть руки и срать где попало. Феодалы, в свою очередь, противились нововведённой антитреугольной традиции даже раз в год трудить спину на холопских работах. А уж как иерархи триединого желали Нацрату всего наихудшего, и сказать стыдно. Всё это в конце концов вылилось в то, что Нацрата, хотя и не повесили на столбе, но изгнали из Королевства на веки вечные. Многие традиции, введённые им, впрочем, за поколение укоренились и не вызывали нареканий.
Сам же Годфри прожил долгую и насыщенную жизнь, воевал чаще нежели не воевал, и помер в своей постели к вящему облегчению всего королевства в возрасте 98 лет, оставив целый сонм потомков от разных браков. Но более никогда он уже не вернулся в ненавидимый им город богов, Ровно.