— Гррррр! — На упоминание об отрезанной руке и со стороны Песьей Башки и со стороны Текилы, Томми лишь прорычал. Да, в данный момент он хотел крови этого ублюдка и за отрезанную руку, и за то что его скрутил не он, а Текила которая теперь имеет еще больше поводов для потехи над старшим Ганом, за то что так подставился. И не сказать, чтобы это было ложью, а правда как известно по старой поговорке «глаза колет». И вот сейчас на его голову давила дикая смесь из желания выместить свою злость на ком нибудь еще с той бойни с певчими, за нанесннные раны, за то что его вырубила Текила, и прибавьте к этому общую кровожадность характера, а также плескающиеся в крови наркотики и прочие вещества вырабатываемые самим организмом, что долбят по мозгам не хуже дури…
Наверное из такого состояния его мог бы вывести только грозный окрик Босса, который для Томми стал непререкаемым авторитетом и пойти против воли человека, что спас его от рабства и не стал обрекать на другое рабство, а позволил быть «свободным» вместе с братом да не просто свободным, но и примкнуть к своей банде, дав возможность выжить и вновь не попасть в это рабство. Ведь что могут противостоять пустошам два брата из дикарского племени, особо не блещущие мозгами, зато физически сильные? Их было легко обмануть и загнать обратно в узенькие клетки, из которых их выпускают лишь чтобы батрачить до потери сознания подгоняя ударами хлыстов, у старшего брата до сих пор на всем теле сохранились полоски шрамов от них… Да и глаз, ему выжгли эти мрази при попытке побега, они били его, резали, пытали, хотели вызнать бежал ли, кто-нибудь еще с ним… Но стрелок лишь упрямо говорил «Нет» хотя вместе с ним был также Тимми, который успел сбежать пока старший отвлекал их внимание…
— А в назидание остальным, чтобы даже не думали о побеге на тебе стоит выжечь метку — Гадко ухмыляется рабовладелец, дымящий, какой-то самокруткой воняющей выхлопными газами. Цепкие пальцы вцепляются в волосы чернокожего раба и до боли оттягивают голову вниз, показывая уже чуть подзаплывшее под ударами лицо Томми. Бритоголовый ублюдок с большим количеством пирсинга на своем и так уродливом лице вдыхает в себя дым из самокрутки тем самым подпаляя её еще больше, так что её конец становится ярко-оранжевым. И резко второй рукой выдирает свою сигарету изо рта и раскаленным концом тычет прямиком в глаз… Вопль боли оглашает освещенную тусклой лампой накаливания бедно обставленную комнату местного лепилы, что возвращал в строй раненых рабов на работу, хотя также был рабом…
В мозг по нервным окончаниям врывается просто тонна иголок размером с здоровенный гвоздь, руки ослабленного ндоеданием раба лишь вцепляются в предплечье, но сил на то чтобы откинуть его нет. Загрубевшие и покрытые мозолями, а также зарастающими царапинами ноги елозят по полу пытаясь хоть, что-нибудь сделать. А крик переходит в хрип… Когда жесткая хватка с его волос исчезает, будущий рейдер бухается на пол заодно и ударяется об него затылком, но эту боль он почти не чувствует, так же как и удар ботинком по ребрам.
— Вот так то — Произносит довольный голос сквозь пелену между реальностью и забытьем.
— Эй ты, пиздуй латать этого… Хотя если загнется, то тоже не страшно. — говорит он. А переживший большой стресс организм погружается в спасительное небытие.
Потом то, при нападении головы на караван работорговцев, бывший раб с большим удовольствием выдавил его глаза своими пальцами, о как он тогда улыбался чувствуя кровь этих сукиных детей на своих руках… Впрочем надо было продолжать решать сложившуюся проблему.
— Я требую мести! Он должен поплатитсья за мою отрезанную руку!