Ревет дьяволом ветер, одна за одной волны бьются о борт, заливают захваченный обезумевшей стихией корабль. Такое ощущение, что весь мир сжался до этого маленького кусочка осатаневшей природы, и нет больше ничего: ни большой земли, ни тихой лазурной глади, ни чистого неба с бегущими по нему белыми облаками. Ничего нет: только борющееся из последних сил судно и измотанный экипаж.
Люди сейчас боролись за свою жизнь, но Тереза не могла им ничем помочь. Она безучастно лежала на койке, до боли сжав в кулаке крестик, и молча ожидала неизбежного. Не осталось сил ни на молитвы, ни на какие-либо эмоции, ни на что. Девушка могла лишь смиренно лежать в ожидании спасения или конца, ежесекундно вслушиваясь в оглушительную какофонию природы в надежде уловить, как стихают ветер и волны.
Дверь каютки распахнулась, и в темном проеме возникла чья-то насквозь промокшая фигура. Вместе с ней в узкое пространство диким зверем ворвался ветер, залихватски светя. Задергалось от испуга пламя в подвешенной к потолку лампаде, зашелестели недовольно страницы валяющегося на полу дневника. А ветер шаловливо дотронулся холодным порывом до лица лежащей и, поняв что не стоит ожидать сопротивления, заиграл рассыпанными по подушке светлыми волосами.
Сквозь его рев и шум волн Тереза услышала громкий крик, на миг перекрывший все звуки вокруг: - Дочка, собирайся! Тебе надо сесть в шлюпку! Отец, вымотанный последними днями борьбы с бурей, выглядел постаревшим лет на двадцать, но до сих пор не утратившим решительности. Крепко держась одной рукой за ванты, он протягивал другую дочери.
Сомнамбулическое оцепенение как рукой сняло. Шлюпка? Значит, берег близко, значит, они спасены! На лице Терезы промелькнула полузабытая улыбка, затеплилась в забившемся сильнее сердце лампадка надежды! Не веря, девушка посмотрела на отца: - Неужто спасены?, - но шум ветра подхватил слова и унес их куда-то в сторону. Мариус, не слыша слов дочери, но видя промелькнувшую улыбку, кивнул – она думает о чем-то хорошем, так пускай эта вера и поддержит ее.
Обрадованная, девушка торопливо начала собираться. Схватила платье, вопросительно посмотрела на отца, но тот покачал головой. Так что одежду она просто завязала мешком в надежде на то, что переоденется на берегу. На секунду она даже порадовалась темноте: хорошо, что матросы не увидят ее в таком непристойном виде. Не глядя, Тереза выгребла из шкатулки драгоценности – с этими милыми украшениями она не готова была расстаться, но разумом понимала, что все не возьмешь. Бросив последний взгляд на каюту, голландка поспешила за отцом.
Палуба встретила ее мощными струями косого дождя. Буквально за несколько секунд девушка продрогла и промокла насквозь, поежившись от неприятных ощущений. Внезапно плечи укрыла теплая тяжелая шаль. Обернувшись, Тереза вся расцвела от радости: мама! Грустная, печальная и усталая, но такая родная мама.
Девушка бросилась обнимать Ханну, но та ласково отстранила дочку. Приблизился и отец. Вновь заглушая бурю, он прокричал:
- Родная, садись скорее в шлюпку! Мы с мамой сядем в следующую! И не бойся, ничего не бойся! Мы всегда будем с тобой!
- Конечно!, - звонко прокричала девушка и полезла в шлюпку, куда ей помогли забраться чьи-то крепкие руки. Внутри уже сидело четверо матросов. Их лица светились улыбками, и девушка заулыбалась в ответ. Обернувшись, она помахала рукой родителям: еще чуть-чуть, и они встретятся на твердой земле.
Чей-то твердый голос скомандовал: - Опускай! Заскрипели леера, и шлюпка медленно поползла вниз, к бушующей черной поверхности. Но что это!? Шум урагана разорвал истошный крик: Шлюпка! Они спускают шлюпку, черти! Словно набатный колокол прогремел пистолетный выстрел и Тереза в панике приподнялась: “Что происходит? Кто стрелял?”, и абсолютна не нужная мысль: “И как у него порох остался сухим?”.
Канаты резко натянулись и спуск шлюпки резко прервался. Ударившись бортом о борт корабля, она опасно качнулась, и девушка закричала. Сверху, перевалившись через борт, в бурлящие волны рухнул какой-то мешок. Человек – со странной четкостью поняла девушка, от ужаса закричав еще громче. Канаты будто бы оборвались, и утлый кораблик резко рухнул вниз: но не всей плоскостью, а зарывшись в воду носом. Треск дерева – и надежда на спасение разлетелась вместе со шлюпкой.
Терезе повезло: при падении она отлетела далеко от корабля. А вот кого-то из вопящих матросов потянуло под киль. Беспорядочно барахтаясь, светловолосая барышня прикрыла глаза, истошно заорав: - Мама, папа!, - а когда открыла их, впереди была только стремительно удаляющаяся корма.
Вцепившись в плывущую рядом доску, еще недавно бывшую частью борта ялика, девушка изо всех сил пыталась нагнать корабль, но все было бесполезно: не прошло и минуты, как судно, на борту которого остались ее родители, безвозвратно скрылось во тьме. Плача, захлебываясь в соленой воде и крича, голландка еще пыталась грести за кораблем, пока силы и сознание окончательно не покинули ее.
…Когда Тереза очнулась, буря уже улеглась. А впереди, о чудо Господне, виднелась узкая полоска суши. Разум измученной девушки был пуст, лишь отдельные тяжелые мысли, неповоротливые, как киты у мыса Горн, переваливались в нем. Во рту было сухо, как в адской печи, болели накрепко сжавшие деревяшку руки. Полубессознательную девушку хватило лишь на то, чтобы слабо, но упрямо грести в сторону берега – благо прилив способствовал ее начинаниям.
И когда до твердой почвы оставалось уже немного, когда сквозь слезящиеся глаза она уже видела полосу прибоя и деревья на берегу, что-то или кто-то мелькнуло на побережье. Мелькнуло – и бросилось в воду. Сил сопротивляться и кричать не было, и Терезе оставалось только покорно ждать, что случится далее.
Нечто оказалось человеком. Девушкой. Она, не раздумывая, бросилась на помощь и вытащила оказавшуюся за бортом на землю. И обратилась к ней, о чудо, на французском! А значит – была приличным цивилизованным человеком, хотя и было в ней нечто неправильное – Тереза пока что не поняла, что.
Впервые за долгое время ощущая под собой твердую землю, девушка не нашла даже сил улыбнуться, только, прикрыв глаза от яркого солнца, проговорить пересохшими губами, отделяя каждое слово долгими паузами и мучительно вспоминая французский:
- Спасибо… Я… не ранена. Там корабль… Там мои мама с папой… Помогите им… И воды, дайте воды, молю…