Отчаянный рывок имел все шансы стать последним в жизни. Бандиты с дрезины заметили тебя сразу, но, похоже, ожидали что то, что пряталось под курганами, выгонит тебя к ним, готового сложить оружие и "сотрудничать". В последней части своих предположений они прогадали.
В выстрелах, звучавших уже в спину, и заглушавших ругань, слышалась досада и злость, но преследовать тебя никто не собирался. Наоборот, к своему удивлению, ты отчетливо услышал гудок дрезины, и шум ее мотора, и стук колес. "Поехали, значит, сожрут обоих, чтоб ему подавиться! Может, это уебище пережрет и сдохнет..." - это ты тоже слышал? Грубый, хриплый голос говорил совсем не громко и утонул в трубном реве гудка и стуке колес.
Но ты бежал. Бежал пока горячий воздух огнем не начал жечь легкие, пока налившиеся свинцом ноги не начали с каждым шагом будто вростать в землю. Пока предательское покалывание в боку не превратилось в жгучую боль.
...они прогнали тебя. "Не-такого", "урода", "мутанта", "отребье". Прогнали в пустошь на смерть. Стреляли в спину и бросали камнями. У их очагов для тебя не было ни места ни еды. Только смерть. Но ты встретил ее в пустоши. И смерть приняла тебя, стала твоей теплой семьей и кормилицей. Ты сам стал смертью, которой оставляли еду, чтобы она не приходила. Ты стал шуршанием сотен лап, ты стал сотнями глаз, видящих сквозь темноту, сотнями чутких ушей, телами, крадущимися по узким проходам, острыми зубами, одинаково рвущими горячую плоть и твердый камень-древних, и Голодом. Всеобъемлющим голодом-в-темноте, который нужно кормить...
А сейчас тебя обманули! Дважды!
Песок, щебень, редкая сухая поросль. Рельсы, по которым удаляется уже ставшая совсем небольшой дрезина. Ее шум стих, когда ты, наконец, остановился чтобы перевести дыхание. Бежал ты никак не меньше полутора миль. По жаре. В полной выкладке. Задаче была бы не настолько сложной. Раньше. До того, как ты узнал, что такое "отходняки" от криосна. До того, как тебя не цепанула бандитская пуля, и когда твое снаряжение полностью функционировало.
Насыпь была пустынной. В нескольких сотнях ярдов свежих следов Тамми не было видно. Конечно, она могла свернуть раньше. Или попасться бандитам, если ее не сожрало то, что жило под холмами. А, может, она просто пошла по рельсам. Тебе оставалось только гадать. Хорошо было то, что впереди "зловещих полых холмов" уже не оставалось, ты поравнялся с последними, а в нескольких сотнях метров впереди стоял ржавый но целый железнодорожный мост.
От будки смотрителя перед ним осталась только половина бетонной коробки и занесенная песком, но все еще ровная небольшая паковочная площадка. Насмешкой посреди нее торчал вполне целый фонарный столб с четырьмя плафонами, возле которого не обращая на ни тебя ни на что вокруг никакого внимания, и, кажется, дремая, сидел человек.
Что-то подозрительно хрустнуло под твоим ботинком. Глянув под ноги, ты понял, что это совсем белая кость. Позвонок, хотелось надеяться, какого-то крупного животного.