Видать, зацепил Ласка девичий взор своим героическим жеребцовым телом, разыгралось-то, небось, Фиоркино воображение, расшалилась рыжуля в своих фантазиях. Когда господин Ярр Ласка соизволил наконец приодеться в обновки - хотя, по чести, одежда в сундуке была старая, но чистая и свежая - и явиться на очи собравшейся внизу почтенной публики, то прислуживавшая ему за столом раскрасневшаяся дочка Грига старалась не смотреть на молодого человека, а когда случалось её взгляду коснуться его, тут же будто ещё ярче пылать начинала, и все конопушки на её миловидном личике в яркие солнышки превращались.
Почтенная публика была рада появлению постояльца, угостившего зал едой и выпивкой. Особенно-то деревенские мужики, бросившие игру в кости на деньги ради разговора с добрым чужеземцем, проставившимся им на пиво. Языки их заплетались и разобрать два слова кряду было довольно-таки сложно. Зато приезжие, сошедшие с корабля купцы мелкого пошиба, немного позже присоединились к общему застолью, а самый солидно выглядящий из них, господин Эйло Сигров, милостиво позволивший называть его просто по имени Эйло, даже бросил трактирщику монетку, чтобы додавал еды и доливал хмельных напитков залу теперь уже за его счёт.
И пошло-поехало. Изрядно вымотавшийся за время долгого плавания на утлом судёнышке организм Ярра пока ещё выдерживал эту сытную пирушку, плавно перетекавшую в попойку, но вот разум волшебника начал сдавать позиции раньше. Ласка веселился вовсю, но сознание было как в тумане. Одно время этот господин Эйло что-то вещал ему долго и нудно про их торговые дела и приглашал завтра отправляться с ними на корабле в Жёлтый Порт, вот только сетовал, что Ярру за это заплатить придётся аж целых пятнадцать шардов, за меньшую сумму их главный, сейчас гостевавший у мэра, не согласится брать на борт пассажиров. Позже Ласка помнил, что пытался заигрывать с Фиорой, незаметно от её мрачного отца, неусыпно наблюдавшего за пьянкой - но был момент, когда они отослали Большого Грига по какой-то нужде, и вот тогда-то Яррике раздухарился и вовсю соблазнял девицу. Что из этого вышло, а чего нет - история умалчивает.
История-то умалчивает, только вот, пробухав до самого вечера, Ярр, видимо, вырубился прямо посреди застолья, потому как не помнил, чтобы сам поднимался обратно на второй этаж в свою комнату.
Ночью ему снились разные дивные сны - то он между звёзд странствовал на чудном говорящем корабле в поисках того самого Жёлтого Порта, и странным делом на этом межзвёздном летающем корабле гудели пчёлы, чирикали чижики и стучали дятлы, то к какому-то королю заявился, чтобы наняться на поиски принцессы, украденной злым чародеем, то путешествовал на диковинной повозке, напоминавшей гигантскую змею багряного цвета, что ползла по дороге из двух железных палок. К чему бы это всё?
Вишенкой же на торте стал откровенный сон про Фиору. Будто девица сама тайком прокралась ночью в его комнату и у них - да-да! - всё было. Даже то, чего не было. И это было дьявольски здорово, потому что Фиорка была хороша! Уж бревном не лежала, дьяволица деревенская. И ей очень понравилась клешня Ярра - оказывается, этой самой клешнёй такие штуки можно проделывать, ой-ёй, закачаешься! А под утро она тихонько выскользнула из постели и исчезла за дверью...
Голова с похмелья болела и гудела, да была тяжёлой, как большой чугунный котёл. Едва Ласка выполз из дрёмы и открыл налитые свинцовой тяжестью веки, как вспомнил свои ночные сновидения - без подробностей вспомнил, а мельком, смутно довольно-таки. Но вот сон про Фиору он помнил как-то слишком отчётливо... а может, то и не сон вовсе был? Может, Григова дочка и впрямь навещала его под утро?
За зашторенным окном, судя по всему, был уже день или как минимум позднее утро. Слышались крики ребятни. Снизу доносился редкий звон посуды. Все звуки казались Ярру сейчас многократ увеличенными и отдавали болью в голове, как будто дятел тот из сна решил раздолбить бошку одному разгулявшемуся красавцу.
Оглядевшись, парень увидел, что в его комнате прибрано. Чистота была полнейшая - бадью с остывшей водой и вёдра унесли, всё лишнее тоже забрали, полы начисто вымыли и те уже успели высохнуть. Вообще никаких следов того, что Яррике вчера здесь мылся. Сам он лежал под одеялом, раздетый до подштанников (одежда была аккуратно сложена на стульчике - его собственная, выстиранная и чистая), и любовался на свои изящные аристократические руки со сногсшибательными музыкальными пальцами - обе были в наличии, левая снова стала человеческой. А вот что у него отросло сегодня, пока что для мага было загадкой. Не видел он и не ощущал ничего лишнего на теле. Может, стоило себя ощупать хорошенько? Или... а может, Фиорка сняла с него проклятье?!