Прекрасная, восхитительная непогода царила за окном, мельчайшие капельки дождя кружились в своем вдохновенном танце. Алое, подсвеченное рыжиной огней небо обнимало землю. Строгое серебро электроопор, затаившиеся, будто звери грузовые составы, длинные нити мокрых рельс – всё это сияло в ночи ослепительным железом, вся эта красота жила, царила, очаровывала своей отстраненностью. Размытые огни фонарей, бельма полуправды.
Горькой опасной тайной была пронизана эта промозглая, отданная дождю ночь, осыпаясь на ресницы и на лицо Марии. Трогая ее волосы жутковатым, пламенно-алым сиянием своим, ударяя чужедальним ветром в лицо. Опасным ветром, ветром, скрывающим какие-то нехорошие секреты.
После теплоты поезда, после навязчивого этого припахивающего гнильём комфорта, после сонного обещания и расстеленной полки Игорька, мокрая ночь ошарашивала, мокрая ночь ударяла подушкой в лицо, мигом делая одежду сырой. Заставляя её противно липнуть к телу. Обнимать мокротой. И лужи, лужи, лужи… Миллионы крохотных зеркал луж, напоминающих брызги крови.
А напротив красного поезда, Маша, тяжелый и мерзкий на вид, огроменный грузовой состав дремлет на рельсах, отвратительный почему-то грузовой состав. И надписи, рубленные таинственные черточки, складывающиеся в замысловатые слова украшают рыхлую грязь цистерн. «Одегра. Одерга 1» Неясные, перепачканные мазутом шифры.
- Стоянка недолгая, но будьте осторожны, слишком легко отстать… - деревянный дядя Вова безразлично поглядел на чемодан. Чуть вздернул бровь, задумчиво разглядывая бесценный, восьмидесятирублевый чай. – Интересная вещь, скажу я вам, эта самая дорога. Кто кому принадлежит? Вот казалось бы, имеются пути для пассажира, иди по ним словно по рельсам, для того и проложены! А может, именно что пассажир создан для своего пути? И тот, кто ступил на эту таинственную дорогу, едва ли уже сумеет сойти, потому как был призван. Включен в список. Потому, как подписал со своим приключением персональный Контракт. Кхм.
Кашльнув в кулак, поглядев на официальные строгие бумаги. Теперь в голубых глазах блондина промелькнул интерес.
- Это бесполезно. Но все пытаются так или иначе шутить, играть, пытаться взять на слабО. Что ж, когда утомитесь, можем побеседовать. Ваш попутчик… Интересная личность! Разорялся здесь насчет вони, хе-хе. Что ж. Я бы на вашем месте подписал эти бумаги, потому как ночь неспокойная. А это! Это ваша гарантированная безопасность в пути, ведь компания Три-Н, заботится о комфорте своих пассажиров. У нас уже был довольно неприятный, мрачный даже инцидент…
И дядя Вова откланялся, не делая попыток удержать – даже чай не поставил, словно бы почуяв твое электрошоковое напряжение. А ты в ночь, Маша. А ты прочь с этого поезда!
Дядя Вова зашел позже, с загадочной ухмылочкой водружая чай на столик. Остановился напротив окна. Взгрустнул.
Мускусная чаровница Ночь. Страстная, изнывающая от желания хищница.
Но-чь. Мельчайшими капельками влаги трогала разгоряченное тело проводницы, скатывалась крупными жемчужинами по ее великолепной шее – по той самое шее, что манила крошечной, припахивающей духами синей венкой.
…Ах! Проводница обнимает тебя, и скользит по спине своими руками и расчетливым, вульгарным пожалуй даже жестом трогает тебя за попу, Игорёк. С тобой. И не с тобой тоже. Света чувственная. Света светит в ночи! Вот только для тебя, или не для тебя, вот в чём вопрос? Куда-то в сторону поглядела, словно бы под поезд со страхом скользнул ее взгляд. А потом ввысь, к ярким огням алых окон.
Наверное, хочет чтобы строгий дядя Вова начал ревновать. А рука ее, горячая игрунья-рука, схватила твою ладонь и себе под блузку, в жаркую эту, в мокрую полумглу тянет: где упругая грудь хорошего размера прячется, где кружевной лифчик, где жар вспотевшего тела…
- В купе, в купе, идём в купе, - как-то незаметно и необратимо действие вдруг перешло на «ты».
...А ночь скользила, манила, шептала дождём прямо в уши, забираясь своей сумасшедшей прохладой под одежду: на соседние пути с грохом и лязгом прибыл омерзительный состав, полный грязных, противных взгляду даже цистерн перемазанных мазутой. И Маша вдруг обнаружилась в этой ночи со своей дорожной сумкой, попутчица Маша в свете рыжих огней! Кажется. Судя по ее багажу, непростая Мария собиралась покинуть поезд.
Света скользнула по ней взглядом пираньи, и снова поглядела наверх – видит ли сейчас Он?
Отвлеклась от своих нежностей, посуровела. Кольнула неприязнью.
- Остановка недолгая… места опасные. Не советую вам здесь гулять, дорогая.
Гулять.
Гулять одной под этими рыжими мокрыми фонарями похожими на острые, бритвенные звезды.
Вокзала не видно, Маша. Пути. Грузовые составы. Длинная змея багряного Экспресса. Кажется, идти тебе следует все же направо, ведь где-то вдалеке, черным на черном виднеется переход: открытая в крике подземная пасть. Не виадук над путями, а подземный переход. Тоннель вдущий вниз.
«Купе свободно, пусть идёт» - порхнули длинные Светины ресницы. – «Ах, Игорь, мы найдем в этой комнате себе занятие!»