Ощущение идиотизма ситуации зашкаливало. Нет, Игорь, в самом-то деле. Перрон. Дождь. Чудо-девушка, призывно тянущаяся к нему с поцелуем. Жалобы на богатыря Вову. А он? Лезет под вагон, потому что ему почудилось нечто. Нечто, сожравшего некто. Или никто? В смысле ничего не было, никто никого не жрал, а он, Игорек, теряет время, когда рядом мокнет такая девушка, такая девушка... А он? Лезет под вагон в поисках чего-то непонятного.
Тонкой насмешкой прозвучали слова Светы насчет позвать Володю. И да. Дорогой. В ушах пело и звенело от этого просто слова. Дорогой. Она заметила и оценила его! Конечно, ведь у него нет отита, который так плохо влияет на мужчин. Во всех смыслах. Игорь расправил плечи. Нет, он гораздо лучше чудо-красавца Вовы. Он не побоялся потребовать у него отдушку, жалобную книгу и чай... по цене крыла самолета. Он не боится выйти под снег, буран, и даже дождь. Его, именно его, приметила и оценила фея железной дороги, принявшая облик Светы. И как оценила! Желание поцеловать женщины в адрес Игоря демонстрировали не каждый день. Глупые курицы, что с них взять. Но Света... Она не такая. Она... красивая... милая... Добрая... Просто мерзнет по долгу службы и Вовиного отита. И скучает в холодном купе на длинных перегонах. Потому как отит.. Отит, зараза, не дает слушать и главное услышать девушку. Например,как стучит ее большое доброе сердце в такт поезду.
А что привиделось ему, Игорю, так мало ли что можно увидеть, переиграв в компьютер. Решено. Света.
- Да нет, не надо на ни начальника поезда, ни даже Володи. Чем они нам тут помогут. А вы промокли и замерзли. Позвольте я к вам прижмусь, чтобы помочь согреться...
И обнимает, прижимает к себе красавицу, словно показывает супермену-из-вагона исконно-посконный русский жест, могучий и непреклонный, который у глупых янки выродился в средния палец.
- а может, в купе? Там и погреетесь?