Чистое купе, бордовые шторочки, всё такое уютненькое и дорогое, всё такое вопиюще прекрасное, созданное для комфорта, для отдыха, для неторопливой этой дорожной расслабленности. Немного портит атмосферу лишь лёгкая вонь, но если не обращать внимания, то вроде и неплохо. Даже отлично, пожалуй, уж если от чистого сердца-то говорить! Ведь холодная ночь осталась снаружи – дождик этот докучливый, колдовская луна и жуткие призраки ведьмищ оттеснены в сторону добрым светом ярких светильников. Здесь тепло и покойность царствуют, владеют помещением, задают тон. Мягкие диванчики, рюши на шторках, успокаивающие кремовые стены. И кстати, приятные презенты от компании лежат на столике, для каждого собран свой комплект в аккуратной картонной коробке, что украшена затейливым логотипом витых букв «NNN». Интересно, что за фирма такая? Вы вроде никогда подобного названия не встречали…
Внутри коробочки минералка, пакетик с сыром, упаковка сервелата, йогурт, булочка, крохотный кусочек масла в очаровательной упаковочке, пакетик чая «Майский» и даже батончик горького шоколада. Ага! И еще три печеньки юбилейного лежат в отдельной шелестящей упаковочке. Такая вот себе незатейливая дорожная трапеза и для каждого пассажира собран свой персональный комплект. Три комплекта на столике, значит будет кто-то еще скорее всего.
Впрочем, наперекор всему этому сервису, неприятный запах все же присутствует. Игорёк чувствует, а теперь уже и Маша. Так. Легонечко.
Трудно объяснить на что он похож – некий сладковый неприязненный дух лениво кружится в этом прекрасном купе. Стелется, завиваясь воздушными спиралями, трогает ноздри полупрозрачными своими пальчиками. Время за разговорами тёчет медленно, а впрочем довольно-таки быстро: вот уже и голос машиниста послышался, некое хриплое: «буль-буль-буль» в котором решительно ничего не разобрать.
А ведь что-то крикнул проводник седьмого вагона для Марии. Кажется, - «сходи пописай!», ну а может быть всё-таки, «сходу не подписывай» трудно разобрать… Туалетное это было предупреждение или всё же письменное? Бродяга ветер ярился, луна исходила желтой отрыжкой. Фраза затерялась посреди этого мокрого остывшего города, не сумев оформиться во что-то более осмысленное.
А поезд поехал. Словно белоснежная ракета заждавшаяся своего старта на космодроме, словно звездолёт из некого космического фильма, который не взлетает целый час, что по ощущениям равен году. Столько эмоций же! Поезд медленно и плавно тронулся в путь, так себе неторопливо, расслабленно и тихо, что поначалу даже незаметно было это скольжения по железной плавности рельс.
…Потом послышался легкий скрип, пара этих лязгающих «дын-дынц», когда состав начал переходить на новые ветки и вот уже поплыл заходящийся дождём Санкт-Петербург куда-то в сторону, превращаясь в полуразмытое дождевыми каплями видение. И семафоры разбрасывающие тонкие лучи света, и длинные вереницы каких-то технических, уныло коричневых кирпичных зданий поползли себе неторопливо. Спящие электрички, сияющие окна, бесконечные гусеницы грузовых составов. Казалось бы поезд двигался шагом – так плавно и легко началось его движение. Современные видать вагоны, да и тот самый «шелковый путь» под колесами! Здесь ведь днём Сапсаны носятся грозными хищниками, а теперь двигается Бордовый Экспресс, увозя своих пассажиров в ночь.
Увидела Маша за окном часы. Оранжевые цифры какого-то рекламного табло: 01.01, и слились эти цифры на мгновение во что-то иное, в мрачное это значение 13.13. А потом цифры сменились показаниями температуры и на рекламном щитке вопиюще красивая девушка, начала пить кока-колу.
...
- Предъявите ваши билеты, - возник в проходе довольно мрачный субьект, бросив не менее мрачный взгляд на Игорька, словно бы подозревал его в чём-то нехорошем. Здоровенный такой красивый мужик, как назло! Выше Игорька, шире Игорька и кажется красивее. Ибо блондин. Идеально подходящий для красавицы-блондики, точно также как симпатяга Кен, идеально подходит куколке Барби.
Холодная полуулыбка осветила это крайне неулыбчивое жесткое лицо. Посмотрел мельком на Машу и снова почему-то на Игорька отвлекся, буравя его своим тяжелым взглядом голубых глаз.
Пролетела вдруг Светочка-которая-не-Лана по проходу, скользнув в ваше купе Шёлковистым ночным Видением. Интимно потёрлась своим кукольным носиком о шею «Улыбчивого» Дяди с бейджиком, разбивая романтический этот флёр суровой Леди-Одиночки, чьё сердце ещё свободно и может быть покорено.
Ага-а-а. В такт покачиванию поезда же... Кажется всё же занята этим дяденькой наша не-Лана. Тем самым дядей, чем бейджик между прочим гласил, что перед вами не просто какой-то там мужик, перед вами некто по имени «Котов Владимир Сергеевич. Проводник.»
- У вас имеются претензии? – с каким-то почти что наездом сурово вопросил этот Котов Владимир Сергеевич у нашего Игоря, чуть нахмурив брови. Таким суровым же тоном вопросил, словно бы пообещал Игорьку что-то очень и очень неприятное в том печальном, немыслимо грустном случае, если они самые, претензии-то имеются.
- Вовчик, он здесь… я его чую… Безбилетник! – мило улыбнулась Светочка, как-то слишком уж интимно потираясь о гражданина Котова. Чувственная улыбка предназначенная дяде Вове, обратилась холодным оскалом рычащей собаки, когда она повернулась к Маше.
Вот же ж б-ледь, а всё же умеет нечто тёплое выдавать, оказывается!
…Прошептав что-то на ухо Владимиру Сергеевичу, Нимфа-проводница полетела куда-то дальше, оставляя за собой чудесный шлейф духов. Между прочим, несколько фраз вы всё же услышали:
И остался в купе запах великолепных Светочкиных духов, снежный этот аромат заледеневших синих роз под светом жгуче-холодных звезд. Чудесный аромат наполнил тесную реальность вашей комнатки, наперекор лёгкой вони царящей в уютном этом, миленьком мирке.
Ещё остался ДЯДЯ ВОВА, с холодной неприязнью ожидающий ответа Игорька.