Проплывающая мимо ленивая электричка вызвала нездоровую злость у одной начинающей и не очень-то удачливой актрисы. На огни эти добрые, тёплые такие и манящие, поглядела, зло в пальцах платочек скомкала и с силой в сумочку швырнула, резко её застегнув - так, что будь на сумке молния старая и изношенная, могла бы и заклинить от такого резвого старта. Выругалась тихонько, пока от мужчин отошла - всё же ругаться нецензурной бранью при них воспитание не позволяло.
Вот бы в эту электричку сесть - и не в Москву, а на Багамы какие-нибудь, скажем, ну или Канары. Там теплынь, солнце жаркое, море горячее, пальмы прямо на берегу, пляж тёплый, песочек шёлковый, а на нём загорающие и отдыхающие под зонтиками и в шезлонгах, или просто на стульчиках, парни симпотные, красавцы большеглазые в одних только плавках, ну или хотя бы красных шортах, напоминающих трусы, и непременно с панамкой, чтобы солнце голову не напекало. Мм, красота!..
Замечталась наша Маша, а между тем электричка манящая отчалила, как последний теплоход, выпустив из себя стайку пассажиров, растворившихся вскоре в ночном полумраке вокзала.
Странный паренёк, мохнатый галстуконосец, затаптыватель невыкуренных сигарет и предлагатель невысморканных платков смекнул, наконец, что его случайной попутчице совершенно не хочется ни с кем общаться, и набросился вместо неё на Игоря. О да, она запомнила имя этого мужчины! Потому что у него хоть и не было (наверное) красных шортов, напоминающих трусы, но был он вполне даже интересным, несмотря на самодовольную рожу. В другое время и в спокойной обстановке она бы с таким познакомилась - хотя бы просто время в пути скрасить за разговором да ради любопытства. Да-да, того самого, что кошку сгубило, а могло и нашу Кошку Драную погубить однажды, случись ей влюбиться в случайного попутчика. Они ведь на то и случайные, чтобы раствориться очень быстро в череде дней и поездов и никогда больше не встретиться.
Нет, Маша не стала слушать Галстуконосца - она бы и пальцем у виска покрутила, будь чуточку невоспитаннее, когда он громогласно высморкался в тот самый платок, что только что ей предлагал, и начал вещать, что батарейки - лучшие друзья человека. Девушка плечами пожала и отошла, а он к Игорю подошёл. Что-то ему там привиделось. Что, что... Сучка на каблуках! И Маша сейчас не о себе.
О, ей было далеко до этого чучела гламурного! Нет, принарядись она да прихорошись, ещё бы фору этой блонде дала, но не сейчас - жалкая, растрёпанная, с мокрой тряпкой на голове вместо волос, побелевшими пальцами и мокрым носом. Не стыдно было разве что за пальтишко своё белое, хорошее и дорогое, да на ней оно сейчас смотрелось, как седло на мокрой курице. Не то, что на этой (б)леди Совершенство её форма проводницы. Ах, с-сука! Машка поедом ела взглядом приближающуюся даму, плывшую к их вагону словно Королева. Тарзана только не хватало, чтоб не самой переть через перрон, а на руках несли. И приревновала её в этот момент Кузнецова разом ко всем мужчинам в поезде, не только в их вагоне. И к Игорьку самодовольному, и к Галстуконосцу не в меру болтливому, и к красноречивому проводнику седьмого вагона, и к усатому машинисту дяде Васе, тоже, небось, поминающему Королеву всеми лихими словами одновременно. Хотя машинист-то в тепле сидит, чаёк из блюдечка попивает, усы свои густые в ароматную горячую жидкость чайного цвета макает, ему-то что...
А она ещё и газовую атаку провела, дорогими своими духами, значится. Гадливо улыбнувшись Фифе, услышав её команду-распоряжение, Маша хищно сузила свои глазки, недобро блеснувшие, и к мужчинам, уже немного знакомым, подалась. Не успел Игорь опомниться, как она его за руку легонько ухватила чуть повыше локтя и приблизилась, быстро-быстро зашептав, чтобы та гадина не успела ни услышать, ни увидеть и понять:
- Извини, Игорь, если нагрубила, день сегодня плохой. Меня зовут Маша. Идём вместе, будем проходить мимо неё - «случайно» меня толкнёшь в её сторону, понял? Ты со мной? А то время ей дорого, видите ли...