Сначала Улеф надеялся, что разведчики вернутся сами, потом, что основной отряд догонит их во время переправы, а под конец, что хоть кто-то спасся и теперь ждет подмоги на другом берегу, но надежда, как известно каждому, — штука глупая и вредная. Иллюзия для дураков, отчаянных и отчаявшихся. Для тех, например, кто по собственной воле оказался вдесятером в заселенной ордами нежити, темными колдунами и бандитскими ватагами глуши без какой бы то ни было подмоги и поддержки.
Осознание того, что настоящие чумные земли еще даже не начались, а половины смертoходов уже нет в живых, накатило на Верного подобно волне, заполнило его внутренности едким жидким страхом, а голову густым туманом паники, за мгновение превратило мышцы в безвольный холодец и...ушло. Превратилось в холодную констатацию факта. В данность. Пиздец. Полный. И нет ничего, что Улеф Ферра мог бы с этим поделать. Пять человек с полной телегой добра станут желанной добычей для чего угодно, обитающего за стеной, а без неё хрен доберёшься до того замка, без усача не войти в башни дозора, а кроме норы никто этих земель вообще не знает, так что можно хотя сейчас новеньким ножом себе башку отрезать. Или еще кому. Можно, да, а можно хоть в последние дни мужиком побыть для разнообразия. Не кончать товарищей во время своей стражи, не валить в ночь, напиздив припасов, не таиться в какой-нибудь глуши, а просто делать свое дело. То, за которое ему как бы платят. Можно и так, да, но это, будем честны, куда сложнее и куда менее привычно.