Торстейдн удовлетворенно хмыкнул, когда посчитал, что лагерь уже отвечает его невысоким требованиям по удобству. Может быть даже получилось лучше, чем обычно. Все-таки, впереди был длительный отдых и варвар не особо экономил силы, стараясь успеть сделать все до начала дождя. Прежде чем приступить к еде, северянин отыскал взглядом рыцаря, и отправился к нему. Ему не очень хотелось говорить с умертвием, но пока было время – считал своим долгом выложить предположения и опасения касательно предстоящей поездки. Что с ними делать, решать уже не ему.
– Вож… – Торстейдн запнулся на полуслове, чуть было не назвав рыцаря более привычным словом «вождь», однако и с остальными правилами вежливости и приличия все-равно были проблемы.
– Сэр? Насколько сильна воля вашего господина тут? – Задал вопрос варвар, и продолжил, довольно медленно, с трудом подбирая слова, чтобы попытаться донести мысль без искажения, – Когда мы доедем до города… ни мне, ни орку, ни гному, ни, тем более, тебе, не стоит туда заходить. Я вижу, как на тебя смотрят твои же люди, которые жили в империи и воевали с тобой на одной стороне, которые знают, что ты такое. Даже они отводят глаза и смотрят в землю. Если бы ты пришел в любое из северных племен, тебя бы убили. Может, ты и твои люди бы всех убили. Но никто не пустил бы тебя на порог и не преломил хлеба за одним столом. – Между делом берсерк не забывал поглядывать по сторонам, все-таки, отвлекал дозорного. Может просто нашел повод отвести таким образом глаза. – Тут все пропитано смертью, я это чую. Люди боятся и ненавидят всех, у кого не бьется сердце, кто не истекает кровью или не дышит. У тебя нет ни первого, ни второго, ни третьего. Если ваши законы и ваша вера не защитят от факелов и вил, то и мы не вряд ли сможем.