Нэлатан, заметив происходящее в коридоре, коротким прыжком ушел в сторону, вскинул лук и отправил две стрелы в черного жреца. Но главные события этой сцены сейчас разворачивались без его участия.
"Столбняк... почему обязательно столбняк!?" - пронеслось в голове Раша, когда второй раз за два дня его тело отказалось повиноваться ему. Конечно, в прошлый раз ситуация выглядела куда опасней - противник, способный сожрать его живьем, находился на расстоянии вытянутой руки. А этот не то, что не подошел - даже колотушку свою с пояса не снял, самоуверенный ублюдок...
Но в прошлый раз он бодался с безымянной плотоядной гусеницей, к которой бы в другое время и не подумал соваться без сильной нужды. А тут перед его глазами маячил ненавистный рыцарь Нераки - причем не какой-нибудь подтиральщик вроде ухлопанных тюремщиков, а самый что ни на есть важный хрен, увешанный знаками черепа по самое не балуйся. И вот сейчас этот хер неспешно подойдет к нему, снимет с пояса булаву и будет прикидывать, по какой части тушки минотавра заехать первой?
Ярость, доселе горевшая в груди Раша веселым костерком, начала резко раздуваться, приобретая жар кузнечного горна и масштабы лесного пожара. Глаза, и без того налитые кровью, начали стремительно терять остатки белизны, превращаясь в бездонные черно-красные буркала. Не в силах выдавить из горла хоть какой-нибудь членораздельный звук, он зарычал
- Гхррррр...
Со стороны это выглядело жутковато - но никто не знал, какая борьба идет внутри минотавра. Как его сознание, вооруженное яростью, раз за разом кидается на цепи мерзкой магии, сковавшей его мышцы. Еще раз, еще раз, еще раз... Что это? Неужто одна из цепей дала слабину? Еще раз, еще раз, еще раз! Да, она поддается! Еще раз, еще раз, еще раз!!!
Со стороны это выглядело, как по пораженному столбняком телу минотавра прошла короткая судорога. Затем вторая... и, наконец, третья - после которой Раш, шумно выдохнув, сбросил с себя оковы магии. Дерганными, неловкими движениями, так непохожими на его обычную манеру двигаться, минотавр взмахнул перед собой гизармой. И прохрипел пересохшей глоткой:
- Ну все... пидор. П***а тебе.