Пост охраны пылал. Огонь трещал, лопался, взвизгивал, шкворчал... голосил на разные лады разными ингридиентами своего импровизированного котла. Жалостливо, как битая собака.
Дрозц щедро и зло вдавил гашетку М240 еще когда Карл, Вест и Шон уходили в лабораторию. Теперь пламя плясало в голубых глазах Паулока. Голубого в них с каждым мигом оставалось все меньше.
Минус Вайс. На сердце потяжелело, словно от внешнего груза... каким Дрозцу внезапно показались банкноты из сейфа, что в комнате администратора... Вечность назад Вайс, весело и незаметно подмигивая, пихал их в руки Паулоку, а он прятал на грудь, за бронежилет. Собирались потом отпраздновать... Вернер тогда улыбался.
Серебрянноголовый парень сжал руку на груди, стиснул зубы. Первым жгучим желанием было бросить деньги в огонь и смотреть туда пока не наорет сержант. Потом отпустило, и захотелось на них нажраться и напоить весь Корпус. Потом... потом Паулок ужаснулся этим мыслям. Нет, теперь он банкноты эти не тронет. Просто сохранит. Где-нибудь. Для памяти...
Честное слово, если бы не вспышка гнева Хейза, то сорвался бы Паулок. Хотя, в отличии от пулеметчика, он бы скорее просто вдарил кулаком по стене и на том бы успокоился... все-таки уставший от горя, страха и напряжения разум, и так у морпеха особо не блиставший, не мог указать направление ярости и несогласию с положением дел. А вот у Хейза смог...
Дрозц, наступив на горло собственному гневу, просто подошел сзади и положил руку на плечо Майклу. Несильно, просто чтобы тот почувствовал, сжал. И, запинаясь, сказал:
- Оставь, Хейз... их н-не вернешь. А т-тварь... её изучат в Корпусе. Теперь у нас появилось на врага больше, Майкл, на одного сильного врага больше. Нужно будет научиться... побеждать его. Так что оставь, а? Эта сволочь, она же военнопленный как бы. Наш. Корпуса. Никто ему эту колбу не отдаст, правильно же, сержант, Сэр? Так что пойдем. Пойдем. Пора возвращаться.
Огонь позади шипел, пощелкивал и стонал. Жалостливо, как битая собака. О нем все забыли.