Клинок легко проходит сквозь тело существа, и оно покорно складывается к вящей радости Шино. Горстка праха под ногами. Победный рык здоровяка кажется достигает небес и тут же прерывается недоумённым нечленораздельным воплем. В нём явно мелькнуло что-то нецензурное, из лексики немецких портовых грузчиков.
Здоровяк быстро осознал связь между своим ударом и падением одного из повстанцев. - Шрайбе! Вот жопа! - он с досады плюнул на кучу праха, в которую превратился двойник Валерия.
Свирепо оглядевшись, Шино не нашёл больше противников для себя и своего меча. Буря эмоций, кипевшая в сердце большого человека всё ещё искала выход, требовала действия. И что-то подсказывало, что оставаться на одном месте для них не очень безопасно.
- Эй! Сергий! Хватай её и тащи подальше отсюда! К той гряде! Потом помоги мне с Хету! - Пивовар в несколько шагов оказался рядом с Валерием и вонзил меч в прах под ногами. Ему нужны были свободные руки. Лёгкий укол совести - как никак это растянувшееся ничком тело на его совести. Увы, совесть была слабой и почти беззубой, и Шино почти не чувствовал раскаяния за свои действия. Вышло и вышло. И не такое в пылу схватки могло случится.
- Ты, братец, извини, что я тебя приголубил. - прогудел немец, подхватывая шпагу. Недолго думая он кинул её вперёд, небрежно, словно палку. Затем он бережно, словно спящего ребёнка поднял на руки, закряхтев. Всё-таки Валерий отнюдь не был пушинкой. Цилиндр здорово помялся, когда Шино прислонил голову мужчины к своему плечу. А затем он побежал в ту же сторону, которую показывал Сергию. Шпага лежала на полпути, и около неё он и положил Валерия.
Затем здоровяк побежал обратно. От всех этих физических упражнений он начинал потеть, и пепел уже налипал на лицо. Шино затормозил за несколько метров перед ним, опасаясь занести пепел на глаза. Но всё же подошёл, и таким же манером опустился перед ним на колени, приноравливаясь и подхватить советника. При этом он вполне отчётливо пыхтел, обращаясь к жертве своей непрошенной помощи.
- Ну, Хету, ну ты и учудил. Не вздумай отходить на тот свет! Ты мне нужен здесь, светляцкая твоя душа. Я не для того тут полгода ноги себе топтал, шрайбе! -