Ещё одного друга не стало. Снова. Можно было сказать, что Лава уже давно прочерствела насквозь. Что все смерти, что она видела за свою жизнь – это обыденность, та же повседневность, как, например, надраться в таверне до потери памяти или пройтись по рынку в поисках нового снаряжения.
Но хоть её лицо в такие моменты могло быть невероятно спокойным и безразличным, внутри всегда что-то сжималось. Сейчас было хуже, сейчас не осталось и капли безразличия. Селина была ближе к Лаве, чем кто-либо другой из их компании. Ей всегда казалось, что полуэльфийка чуть ли не бессмертна, что она, как и сама наёмница смеётся над жизнью. Как же она ошибалась.
Жар боя никуда не пропал, наоборот, он приумножился. Селина заслуживала лучшего, чёрт возьми. И эти люди, эти неблагодарные скоты. Их жизни не стоят ни гроша, Лава их презирает. О, как она сейчас была зла, её в прямом смысле трясло от гнева, а кулаки сами собой сжимались чуть ли не до боли.
- Неблагодарные ублюдки! – крикнула она в сторону расходившихся, что голос её чуть не сорвался, – Горите в аду, твари, а ты...
Наёмница резко приблизилась к предателю, схватила его за одежду, резко поднимая его из грязи. В руках блеснул посеребрённый топор, его лезвие притронулось к горлу Верика, но пока Лава просто держала его трясущейся рукой. Её волосы растрепались и прилипли к лицу, её сжатые до боли зубы чуть ли не скрипели. Она, не мигая, смотрела на Верика своими жёлтыми глазами, в которых был только гнев.
- Назови хоть одну сраную причину, почему я не должна перерезать твоё гнилое горло прямо сейчас!